— Недавно я понял, что готов… полностью готов двигаться дальше. Я не забуду её, полюбив кого-то ещё. Я готов снова обрести счастье.
Я сел на стул и вскоре после этого начал говорить кто-то другой. Когда я посмотрел на Арчера, он всё ещё не смотрел на меня. Это было нормально. Я и не думал, что он посмотрит.
Я однажды спросил у Арчера, говорил ли он когда-нибудь в группах поддержки. Он сказал, что его мама говорила — наполовину шутя, наполовину нет — что если ты не можешь сказать ничего позитивного, не говори вообще.
Так что нет. Он никогда не говорил на собраниях группы.
Насчёт этого было жаль. Когда изливаешь мысли, это отчасти помогает очистить душу.
Но я не стану давить на него. Не с этим. Ни с чем и никогда.
За остальное время высказались ещё несколько людей, иногда прося советы, всегда получая ответы. Арчер наблюдал за каждым говорящим, будто слова, которые слетали с их губ, были покрыты золотым лаком. Он практически будто пытался запомнить их истории.
Когда собрание закончилось, я помог собрать стулья, как и всегда, и несколько других членов группы подошли ко мне, говоря, как далеко я зашёл, и как они счастливы за меня и не могут дождаться, что однажды сами окажутся на моём месте.
Они улыбались Арчеру, и он пытался улыбнуться в ответ, но его взгляд продолжал стремиться к двери.
Мы ушли вскоре после этого, Арчер направился прямиком к грузовику, я шёл следом. Мы не обменивались никакими словами, пока я заводил машину, включал классический рок и выезжал с парковки.
Наступил вечер, охватив всё вокруг нас. Звёзды мерцали на потемневшем горизонте за острыми углами канадских Скалистых гор. Мы оба опустили окна в тот момент, как добрались до шоссе, чтобы впустить в салон тёплый летний воздух и смешать его с разбивающими сердце мелодиями, которые пели старые легенды рока.
Мир вокруг нас был чёрно-синим. Но если присмотреться достаточно сильно и смотреть достаточно долго, всё ещё можно было увидеть немного зелёного.
— Можешь остановиться? — тихо попросил Арчер.
Я быстро бросил на него взгляд. А затем ещё один.
Одна моя рука лежала на руле, в то время как другая на краю двери машины, наполовину свисая из окна.
— Всё нормально? — спросил я.
— Колено ноет.
Я съехал на обочину, как только смог, заехав в одно из мест у дороги, где выходили туристы и делали фотографии, или где дальнобойщики спали по ночам.
Как только грузовик остановился, Арчер вышел за дверь. Я поспешил за ним, не удивившись, когда он перепрыгнул железное ограждение вдоль края дороги и спустился к одному из озёр.
Он остановился на берегу, засунул руки в карманы и сказал:
— Что ж, это лажово.
Я встал рядом с ним.
— Да уж.
Потому что так и было.
— Мне жаль насчёт твоей жены, Мэллори.
— Мне жаль насчёт твоих родителей. И насчёт твоей руки. И насчёт твоего придурочного брата. Чёрт, мне жаль насчёт всей твоей проклятой жизни.
Арчер рассмеялся. Звук зазвенел по горной цепи и отрикошетил от стеклянной поверхности замершего перед нами озера.
— Мне жаль, что ты не остановил меня три года назад.
— Мне тоже, Арчер, — сказал я, глядя на легион неба цвета оникса. — Мне тоже.
Глава 7
Для меня теперь это практически стало ритуалом.
Я разжёг огонь в костровой яме на заднем дворе, затем сел, положив руки на подлокотники кресла, и наблюдал, как горит пламя.
Может, было два, три или четыре часа утра. Солнце ещё не встало.
Я высадил Арчера у ряда отелей, и он сказал, что дальше дойдёт пешком. Я сразу же предположил, что он не хочет, чтобы я знал, где он остановился, потому что остановился он там с кем-то другим. И если это было так, меня это всё равно не касалось.
Как он мне напомнил, я не остановил его три года назад. На самом деле, я практически вытолкал его за дверь.
Так что изменилось с тех пор?
Я стал старше? Мудрее? Более одиноким, чем когда-либо?
Наверное, как минимум два из трёх.
Но не это стало причиной моей поздней ночи или необходимости посидеть в тишине и посмотреть на огонь.
Увидев его снова, когда он сидел в том баре с потерянным и печальным видом, так похожий на себя, я понял, каким был идиотом.
Я хотел лёгкой жизни? Конечно, кто не хотел? Я никогда не хотел потерять свою жену и годами в одиночестве скорбеть о её смерти. Я не хотел чувствовать глубокую душевную связь с лучшим другом своего сына — с парнем, который был почти на двадцать лет меня младше.
Но это было так.
Я наклонился вперёд и провёл руками по лицу.
Я не знал, что делать. Но знал, чего хочу. И не того, чтобы Арчер был со мной, а просто того, чтобы Арчер был счастлив.
По крайней мере, это я мог сделать.
— Дэнни, есть минутка для твоего старика?
— Да, я вышел за кофе. Всё равно взял небольшой перерыв от работы. Что такое?
На дне сковородки тихо шипело масло, пока я разбивал яйцо.
— Нужна услуга, — сказал я. Я держал телефон между ухом и плечом, пока готовил себе завтрак.
— Конечно. Какая?
Мгновение я колебался, а затем сказал:
— Это касается Арчера.
Дэнни прошептал «спасибо» кому-то на заднем фоне. Там, где он находился, слышался шум — разговоры, звон стеклянной посуды.
— Эйса? — спросил Дэнни. — В чём дело?
— Нет, ничего такого. Мне нужно, чтобы ты нашёл для меня номер телефона его брата.
Дэнни не отвечал так долго, что я мог бы подумать, что связь оборвалась, если бы по-прежнему не слышал фоновый шум на всю громкость.
Когда по ощущениям прошла целая вечность, Дэнни спросил:
— Зачем?
— Я позвоню ему и постараюсь убедить его поговорить со своим братом.
— Можешь с таким же успехом об этом забыть. Я однажды пробовал это, когда Эйс лежал в больнице. Мне понадобилось шесть попыток, просто чтобы дозвониться до этого парня, и когда я дозвонился, он сказал, что его не интересует возможность снова увидеть Арчера. Этот парень полный придурок.
Я поморщился.
— Да, это я понял. Но я должен попробовать.
— Эйс хочет, чтобы ты сделал это за него? Потому что я должен быть с тобой честен, пап, это немного странно. Он не из тех, кто тянется к людям.
— Нет, он не знает.
— Тогда зачем ты это делаешь?
Я тяжело вздохнул и положил лопатку на тумбочку.
— Всё в порядке, — продолжил Дэнни. — Я понимаю. Что-то вроде материнского инстинкта после того времени, что вы провели вместе.
— Нет, — сразу же ответил я, ненавидя напряжение в своём голосе. — Нет. Ничего такого.
На другом конце провода Дэнни снова замолчал.
Когда, казалось, прошли часы, он, наконец, громко выдохнул.
— Ладно. Вы двое замкнутые люди — я понимаю. И если нужен один отшельник, чтобы достучаться до другого, я могу с этим справиться.
Тон Дэнни звучал немного… отрешённо.
— С тобой всё в порядке, Дэнни? — спросил я, тут же начиная переживать. Дэнни не совсем ошибался насчёт моих родительских инстинктов.
— Да, просто устал. Занят. Истощён.
— И всё?
Он на мгновение сделал паузу, прежде чем ответить:
— Странно постоянно говорить об Арчере, когда я больше почти не общаюсь с ним. Между нами всё иначе. Уже несколько лет. После того, что случилось годы назад, после нападения и его признания мне, что он гей, всё изменилось. После этого он практически будто даже не может смотреть мне в глаза. Раньше он хотя бы притворялся счастливым рядом со мной, ради меня. Я знал, что это наигранно, но он хотя бы был рядом. А теперь…
Дэнни замолчал.
Я задумался, сыграл ли я роль в напряжении между ними. Наверное. Очередной флажок напротив списка того, что мне удалось испоганить.