Наверху по-прежнему были видны только звезды. Неужели так сложно промахнуться мимо цели, если она настолько мала, что ее даже не разглядеть? Рамиро неожиданно вздрогнул, и его зубы заныли от чудовищной вибрации. Мгновение спустя все закончилось, но в голове продолжало звенеть. Судя по всему, один из кораблей испытал резкое падение тяги из-за трения о корпус своего соседа.
Он успокоился и покрепче схватился за трос. Движения он по-прежнему не чувствовал; закрыв глаза, он мог представить, что цепляется за стену где-нибудь недалеко от края Бесподобной. Теперь же, когда Тарквиния перестала просто имитировать траекторию мятежного корабля, о спокойном подражании можно было забыть: инструменты, отвечавшие за обнаружение ее толчков, были не настолько совершенны и стандартизированы, чтобы их реакцию можно было предсказать и учесть наперед. Корабль мятежников даже не пытался их сбросить – его бесконтактные датчики были выведены из строя, и теперь он считал, что движется в пустоте без каких-либо помех, сражаясь лишь с собственными ошибками.
Рамиро завопил от ужаса прежде, чем успел осознать, в чем дело: расстояние между москитами стало расти.
– Я поняла, поняла! – раздался голос Тарквинии. – Разрыв начал сокращаться, и поверхности кораблей, издав отвратительное скрежетание, снова коснулись друг друга.
Рамиро колотила дрожь. Если москиты отдалятся друг от друга, и трос порвется не на той стороне, то он должен быть готовым выпустить его из рук, чтобы не удариться о перегретый корпус второго корабля. Лучше уж налететь на стены Станции, чем отдать все свое тело на истязание огню.
Он посмотрел на израненную ногу. Она снова онемела, но светящиеся частички продолжали струиться с прежней силой. За все время с момента запуска Бесподобной лишь три человека погибли, отдавшись свету; объяснения самого явления, которые Рамиро доводилось читать, не вызывали у него особого интереса; единственное, что запечатлелось в его памяти – это необходимость бежать со всех ног, если только он увидит, как из чьей-то раны сочится светящаяся жидкость. Все, что ему оставалось – это дожидаться, когда Тарквиния завершит маневр и сможет передать ему нож. Взглянув в направлении зенита, он, наконец, заметил на фоне звездных шлейфов крошечный бледный овал.
– Как дела с курсом? – спросил он. Тарквиния осторожно подталкивала второй корабль – пусть не настолько осторожно, чтобы двигаться безо всякого сопротивления, но небольшой шанс склонить чашу весов в свою сторону у них все-таки должен был иметься.
– Так себе, – призналась Тарквиния. – Мы все еще летим к Станции.
Рамиро постарался отнестись к этой новости спокойно.
– Какие еще у тебя есть варианты? Дай мне нож и пару махов, и тогда мы сможем улететь. – Он все еще мог выжить: нужно было просто перерезать трос со стороны корабля мятежников, прежде чем приниматься за свою ногу.
– Я собираюсь разбалансировать главный двигатель, – сказала Тарквиния.
Дрожь Рамиро усилилась.
– Вручную?
– Да, – подтвердила она.
Верньерные двигатели сообщали кораблю небольшое ускорение, которым опытный пилот мог пользоваться вручную, для стыковки. Если исключить главные двигатели из цепи обратной связи с акселерометрами и гироскопами, которые должны были поддерживать идеальную симметрию их тяги, а затем вызвать намеренную асимметрию в попытке сбить своего соседа с намеченного курса, то скорость и сила взаимодействий двух кораблей возрастет на целый порядок. Тарквиния располагала более мощными двигателями – но москиты могли запросто разнести друг друга на кусочки, не дав победить ни одной из сторон.
– Пусть этим займется автоматика, – сказал он.
– Рамиро, до столкновения осталось восемь махов. Нам некогда переписывать систему навигации.
– Для моего плана поменять придется совсем немного.
– У нас нет времени! – повторила Тарквиния.
Рамиро силился подобрать слова, которые бы склонили Тарквинию на его сторону.
– Ты доверяешь работе, которую я проделал для Бесподобной? Большей часть своих приемов я научился у женщины, которая занималась программированием москитов. Код их навигационного ПО я знаю вдоль и поперек – и постоянно обдумываю его с того самого момента, как Грета отправила меня на это задание.
– Ты думаешь, мне это не по силам?
– Как пилоту я бы доверил тебе свою жизнь, – заверил ее Рамиро, – но ни у кого нет такой быстрой реакции, которая нам сейчас необходима. Все, что надо сделать – это ввести в один из регистров несимметричное целевое значение, и вместо отключения датчиков системы наведения мы заставим их сыграть нам на руку – обеспечить выверенную силу толчка в ответ на каждое действие второго корабля, не больше и не меньше. Все, что обычно помогает тебе держаться прямого курса теперь послужит новой цели. Ты действительно сможешь лучше справиться с этой задачей, полагаясь только на свои инстинкты?