При звуках таймера публика зааплодировала – часть секций рукоплескали громче остальных, но это была первая реакция зала за весь вечер.
Агата задержалась, чтобы выразить признательность аплодирующим зрителям, а затем грациозно покинула сцену. Рамиро был уязвлен. Неужели его доводы не были очевидны всем присутствующим? Что еще ему нужно было сказать, чтобы яснее донести эту мысль?
Приблизившись к Рамиро, Тарквиния затащила его в обратно в комнату, освещенную красным мхом.
– Ты молодец, – сказала она.
– Она им понравилась, – произнес в ответ Рамиро. Пока его глаза отвыкали от освещения сцены, он едва различал лицо Тарквинии. – Разве ты не слышала?
– Это был конец дебатов, аплодисменты предназначались вам обоим.
Ее голос звучал так, будто сама Тарквиния в это почти поверила, но Рамиро был по-прежнему подавлен.
– Что, если я проиграл, и для нас все кончено?
Тарквиния раздраженно зарокотала.
– Все прошло не так плохо, как ты думаешь. А тех, кого ты не убедил, впереди ждут еще пять дебатов!
– Но если сегодняшние зрители уже приняли решение, они не захотят слушать все это по второму кругу.
– Ты привел веские доводы, – настойчиво возразила Тарквиния. – Просто не рассчитал время.
Рамиро понимал, что его пессимизм уже начинает ее утомлять.
– Спасибо за помощь, – сказал он. – Без нее я бы не смог встретиться с этой толпой лицом к лицу.
– Я перед такой толпой вообще бы встать не смогла, – сказала Тарквиния. – Но даже так я смогу рассказать своим детям, что сыграла в этом деле свою роль.
– Вот только в каком именно деле? – пошутил Рамиро. – В победе или в фарсе?
– Давай не будем ничего исключать, – сказала Тарквиния. – Когда мы в последний раз работали сообща, нам удалось и то, и другое.
Глава 10
Медоро пообещал, что принесет Агате еды на время ее дежурства, но когда она увидела, как тот направляется к залу для голосований, то поняла, что он заодно привел и всю свою семью.
Медоро и Серена оставили ей две корзины с караваями, после чего все семейство проследовало в зал, чтобы отдать свои голоса. В этот момент Агата чувствовала себя немного глупо: встав биваком со своими припасами у поросших красным мхом стен, она уже не могла выдать себя за человека, который просто ждал, когда поредеет очередь. За суммированием результатов она могла следить из любой точки горы, но ощутить реальность происходящего Агата могла, лишь увидев, как приходят и уходят избиратели во плоти. Находясь дома, она сочла бы это мероприятие не более, чем симуляцией, результаты которой порождались генератором случайных чисел.
Первым вышел Гинето, который направился к Агате, протискиваясь через толпу.
– Не могу сказать, что мое решение тебя обрадует, – предупредил он ее.
– Давайте обойдемся без споров, – умоляющим тоном произнесла Агата. – Я проголосовала, вы проголосовали – какой теперь смысл разубеждать друг друга?
– Вообще-то, все это действо было совершенно излишним, – задумчиво произнес Гинето. – Мы без проблем преодолели разворот. Какие опасности нам грозят? С точки зрения звездного скопления родной планеты мы просто повторяем свой предыдущий маршрут; гремучие звезды для нас сейчас абсолютно безвредны. Мы могли бы жить мирной жизнью и терпеливо дожидаться возвращения домой. Но нет, нам обязательно нужно было найти повод для разногласий.
Отчасти Агата была с ним согласна.
– Забыть о этой распре мы уже не сможем, но теперь вопрос, по крайней мере, должен быть решен. Будьте уверены, я не стану оспаривать результаты выборов.
– Я тоже, – сказал в ответ Гинето, – но мы все помним, чем кончилось дело в прошлый раз.
Агата мельком взглянула на висящий над входом экран; голоса в поддержку системы отставали примерно на одну двенадцатую от их общего числа. Если Гинето хотел подтолкнуть ее к поиску минусов в победе ее сторонников, то для начала Агате нужно было увидеть перспективу победы собственными глазами.
К ним присоединились Серена и Вала. Агата привязала корзины с едой к опорной веревке в том месте, где она соединялась с расположенной позади стеной. Распаковывая их, Серена не тратила времени даром.
– Надеюсь, это не слишком бестактно, но я пытаюсь набрать массу, – объяснила она, вгрызаясь в первый каравай. – Вчера я говорила с техником, и она сказала, что до идеала мне не хватает еще примерно трех ручников.