Эти фантазии держали меня на грани, особенно в те бесконечные дни, что я провел в карцере, лишенный взаимодействия с людьми, и сидел в маленькой, меньше чем туалет, комнате, в течение двадцати трех часов.
Когда в эти дни смотрел в зеркало, я не узнавал смотрящего на меня мужчину. Парень, который стирал слезы с её лица, в день похорон её матери, ушел, остался только тот, кто с восторгом смотрел бы на её слезы. Тьма стала центром моего существования, бурная необходимость мстить кипела на медленном огне в течение многих лет.
Никто не знал о моей испорченной натуре лучше, чем мой сокамерник Джакс. Когда я зашел на кухню, ее вещи были у меня в руках, он сидел за кухонным столом и тщательно следил за мной, пока я выбрасывал их.
— Ты уже трахнул ее?
Вот за это я его и любил, он не ходил вокруг да около. Он принимал все, как есть.
Так как я готовил ужин, я не ответил, а он больше не спрашивал. Его молчание напрягало меня. Мы и так провели много времени в тишине и молчании.
Мы заключили союз после того, как я выбил все дерьмо из его сокамерника. Он должен мне, как сам утверждает. Когда два года назад его помиловали, у него было намерение поквитаться с Алекс. Он также следил за моим островом, где я разрешил ему пожить.
После прошедшей ночи, я решил, что он отплатил сполна. Он помог мне перенести тело Алекс из её машины в мою и утопить её «Вольво».
— Ну, мужик? — настаивал он, вторгаясь в мое воспоминание о том, как это прекрасно, когда все идет по плану.
Я посмотрел ему в глаза, и он рассмеялся.
— Мужик да ты влюбился. Я не могу поверить, что ты еще не трахнул ее.
— Я не сказал ни слова, откуда ты знаешь, трахнул я ее или нет?
— Я тебя знаю, — сказал он, гладя свои темно-русые волосы. — Ты делаешь все тихо и хреново, когда не хочешь говорить. Алекс Де Лука была нашей темой для разговора в течение многих лет. Что, блядь, за задержка, мужик?
— Я не знаю. Я не могу пойти туда снова, — со вздохом я опустил голову. Если я пойду туда, то, вероятно, превращу все что осталось в камень.
— Потому что ты не насильник. Я уже говорил это. Ты ни в коем случае не сделаешь это с ней. Не после того, через что ты прошел.
— Нет, поверь мне, я хочу пойти туда, — я повернулся к печи и вытащил курицу. — Она тоже этого хотела.
— Ты бы хотел, чтобы малышка поборолась?
Кровь пульсировала в моем члене, подтверждая его теорию.
— Я испорчен.
— Нет, ты просто хочешь расплаты. В этом нет ничего плохого.
Благодаря Алекс, я узнал, каково это быть беспомощным, хотя за эти восемь лет я не проиграл ни одного сражения. Ни тогда, когда они заковали меня в наручники, ни когда другие заключенные прыгали на меня, валили меня на пол и по очереди били мою задницу. И даже ни тогда, когда умер мой отец, и я был лишен возможности пойти на его похороны.
Я ненавидел мысли о том, как он думал обо мне, сколько обид принес ему сын. Я получил в наследство остров, единственное место, наполненное моими счастливыми детскими воспоминаниями, и превратил его в собственный Алькатрас.
Никакое количество вины и стыда не изменит то, что я хочу больше всего. То, как она смотрела на меня, то, как она реагировала, действительно, разозлило меня. Я хотел борьбы. Я хотел, чтобы ее ногти впивались в меня. Я хотел, чтобы она пиналась и кричала, моля о пощаде. Я хотел, что бы она плакала, и ей было чертовски больно.
— Расплата — это одно, но то, что я хочу сделать с ней…
Джакс почесал свой подбородок, и широкий оскал украсил его лицо.
— Ты забыл, как мы дрочили в камере? Ты говорил во сне. Я знаю, что ты хочешь сделать с этой девочкой. Я просто не думаю, что твои яйца способны вынести такое.
— Поверь мне, мои яйца не являются проблемой. Тем более, она больше не девочка.
— Ещё лучше. Чего же ты ждешь? Иди и выеби на ней всю злость. Черт, если ты не пойдешь, пойду я.
Он сказал это, чтобы спровоцировать меня, и это сработало.
— Держись подальше от нее.
Джакс поднял руки.
— Без проблем. Я твердо верю в кодекс.
— Какой кодекс?
— Кодекс «оставь-мою-девочку-в-покое». Ты хочешь ее? Она твоя, — он поднялся из-за стола. — Я еду в город. У меня планы на вечер.
— Серьезно? — я поднял бровь, удивляясь, потому как у Джекса были проблемы, когда дело доходило до женщин. Обычно, присутствие рядом с женщиной предполагает наличие физического контакта, а он ненавидел, когда его трогают. — Свидание?
— Ага.
— С женщиной?
— Да, с женщиной, — прокричал он с лестницы.