— Я и не ожидала, что будешь.
— Хорошо, потому что я не остановлюсь.
Что-то зловещее таилось в его словах.
— Мне будет больно, да?
Дрожь пробежала сквозь меня, и я не могла решить, от волнения это или от страха. Зак делал мне больно так много раз, что это стало второй шкурой для меня, но Райф не был мои братом-психопатом. Райф был моей фантазией в течение многих лет, и теперь он сковал и распростер меня, как легкую добычу, и я волновалась потому, что он мог понять, насколько испорченной я была.
— Я не разрешаю тебе кончать.
Я застонала.
— Ты больной, если думаешь, что я буду сдерживаться.
Каждая частица моего тела желала, чтобы он заполнил меня.
Его пальцы сжали запястья.
— Я думаю, ты найдешь способ, конечно, если не хочешь испытать меня. Я не трахаю тебя для твоего удовольствия, милая. Я трахаю тебя, потому что ты мое тело для траха.
Это все, чем я была для него. Тело для секса, которое он презирал. Губы затряслись, глаза наполнились слезами, я пыталась заглушить боль, не так я представляла наш первый раз.
Восьмая глава
Удушение
Райф
Я не был монстром. Если скажу это себе достаточное количество раз, возможно, я поверю в это.
Она повернула голову и посмотрела на меня, ее темные локоны лежали на плече, нефритовые глаза наполнились болью. Она все еще не понимала, как я изголодался по ее боли, ее слезам. Я сильно ударил ее по заднице.
— Опусти голову вниз.
Я вошел в нее, и ее спина прогнулась под натиском моей дикой ненасытности. Мое тело воспламенилось, ощущая соприкосновение. Никакого латекса, только кожа к коже. Черт, ее киска ждала меня. Тугая, мокрая, горячая. Если бы я не ходил по краю, я бы трахал ее в течение нескольких часов. Наконец-то, после стольких лет ожидания, я был в ней. Ощущение власти опьяняло меня, будто сделав открытие, что это больше, чем секс. Я мог отрицать это сколько угодно, но химия между нами не могла врать. В ней было что-то неотразимое. Она была прекрасна даже, когда ей было пятнадцать, но тогда воспитание не позволяло мне приближаться к ней. Теперь, когда она повзрослела и превратилась в шикарную женщину, мне хочется ее уничтожить, и будет вполне оправдано овладеть ею.
Повернув свои бедра, я вошел глубже и удивился тому, что ее тело обволакивало мой член словно перчатка. Мы двигались в одном ритме, потные и нуждающиеся, я сжал свои пальцы вокруг ее запястий, где ее пульс бился в такт мои толчкам. Звуки, что она издавала, вибрировали в моем члене — блядь, они делали меня счастливым. Я входил сильнее, быстрее и продолжал сжимать ее запястья, пока костяшки на пальцах не побелели.
— Мне больно, — сказала она. Ее голос разнесся по воздуху, словно вырванное перышко.
Я дернул ее в вертикальное положение, и обхватил рукой за плечи. Одна рука прижимала ее ко мне, держа в ловушке, тогда как вторая сжимала ее горло, пальцы по обе стороны шеи, заставили ее запрокинуть голову. Ее позвоночник прогнулся, когда я отодвинулся.
— Ты чувствуешь это? Мой член внутри тебя.
Я вошел в нее с силой, увеличив темп, боль. Я хотел сделать ей больно, заставить плакать. Каждый сильный толчок, неумолимый акт наказания — способ скрыть то, что мучает меня глубоко внутри; вещи, с которыми я боролся на протяжении восьми лет. Я жаждал эту девушку, при этом ненавидя ее до кишок внутри.
— Пожалуйста… — она всхлипнула.
— Что, пожалуйста? Ты хотела, чтобы я трахнул тебя, и теперь… я трахаю.
Я сдержал стон, и сильнее сжал пальцы вокруг ее горла.
— Райф… О, Господи, Райф! Я не могу больше сдерживаться, — она сказала это сквозь стиснутые зубы, и те благословенные слезы, которые я так ждал, вытекли из ее глаз.
Я лизнул каждую соленую каплю, что стекала по ее щеке, позволив ее обиде остаться на моем языке.
— Ты не кончишь, — сказал я, сжимая ее горло и повернув шею в сторону. Я легко укусил зубами в нежную, кремовую кожу и надавил сильнее, когда визг сорвался с ее рта. Мой член трепетал от этих воплей.
— Правильно, милая. Плачь для меня. Борись со мной.
— Не могу… остановить… это.
Она сильно застонала, что остановило меня, когда ее киска начала сжиматься.
Она не билась, не боролась и не умоляла. Она просто, блядь, сдалась.
О нет, блядь. Она будет бороться.
Я глубоко вдохнул, ища контроль, потому что все остальное было опасно. Прошло слишком много времени с тех пор, как я испытал захватывающий приплыв адреналина, затапливающий мой разум. Высоту, которую я испытывал, когда забирал чей-то рассудок и дыхание, когда я был богом для них, в те секунды, когда они стояли на пути жизни или смерти в моих руках.