Мой разум отключился, плавая где-то в остатках разума, и я закрыл глаза, стон сорвался с моего рта, когда моя сперма выплеснулась ей в рот.
Она закончила глотать мое семя, и я нехотя позволил ей отстраниться от меня.
Ее нужда в удовлетворении была очень заметна, и когда она оставила нежный поцелуй на моем члене, что-то внутри меня сломалось. Я почти сломался. Она шла по краю пропасти, шаг за шагом, и только воспоминание о том, в какой ад она меня отправила, держало меня на прежнем пути.
Она простонала мое имя, своим страстным тоном.
— Тихо, — сказал я негрубо, мне нужна была пара секунд для того, чтобы собрать себя в кучу. Блядь, мой член был все еще возбужден. Я ненавидел то, что у меня не было контроля над своим телом, но после такого долгого отсутствия секса это было ожидаемо. То, что я трахнул ее два раза, не помогло. Подозревал, что мне никогда не будет достаточно ее.
Я был так близко к тому, чтобы затащить ее в постель, и была бы моя воля, мы не вылезали бы оттуда дня три.
Но я не мог сделать это. Давать то, что ей нужно, как бы иронично это не звучало, не было в моих планах. Возможно, однажды, когда она расскажет правду, мы сможем поработать над нашими проблемами и найдем гребаный путь к нормальности.
Нашей нормальности.
Некоторое время я не обращал внимания ни на что вокруг. Часть меня ненавидела ее… но другая часть все еще хотела. Сколько еще смогу это терпеть?
Я выключил воду, и вышел из душа, захватив два полотенца, прежде чем дать ей одно. Она завернула свое тело в зеленое махровое полотенце.
— Могу я теперь получить назад свои вещи?
— Ни в коем случае.
Я прошелся взглядом по ее телу, длинные стройные ноги, аккуратная выпуклость и изгиб ее талии. Даже завернутая в полотенце, она все еще вызывала желание.
— Мне нравится знать, что ты голая и доступна все время. И я не хочу иметь преграду в виде одежды, если скажу тебе встать раком, чтобы трахнуть.
Она не смотрела на меня когда вытирала тело, а потом, прикусив нижнюю губу, опустила полотенце.
— Я готова.
Пусть и с заминкой, но до меня дошел двойной смысл этих слов. Могу поспорить, что она все еще была влажной и горячей для меня, точно так же, как и я для нее. На самом деле, рядом с ней я всегда перебывал в состоянии сексуального возбуждения. Мой член дернулся от этой мысли. Играть с ней в эту игру будет гораздо веселее, чем я ожидал.
Быстро оделся и повел ее вниз на кухню. Захватив пиво из холодильника, открыл бутылку и поставил на стол.
— Начинай готовить ужин.
Сначала она выглядела потерянной, ее взгляд метался от меня к кухне и назад. Я удивился, умеет ли она готовить. Учитывая ее испорченное воспитание, у нее точно были повар и экономка. Я не ощущал себя обязанным хоть как-то помогать ей в этом. Лучше буду наслаждаться ее беспомощностью. Если она хочет выбраться из неприятностей, ей лучше приготовить что-то съедобное. После пяти минут открытия и закрытия шкафчиков, холодильника и морозильной камеры, она начала запекать курицу.
Она наклонилась и ее идеальная задница была направлена прямо на меня, а когда закрыла духовку и выпрямилась, я вновь был на пределе. Мое тело хотело ее, я не смог остановиться и схватил ее, усадив на колени. Толкнул ее ноги, чтобы она не оседлала меня, и ей пришлось осознать, чего я хочу от нее. Обняв ее шею рукой, притянул ее ближе, собираясь поцеловать, но остановился прежде, чем мы коснулись друг друга.
Поцелуй был близок. Поцелуи обычно все портят, принося в чувства новые краски. Но, блядь, она пахла так притягательно — это было сочетание мыла и чего-то, что было стопроцентной Алекс.
Ее живот заурчал, напоминая о том, что она должна готовить, а не сидеть у меня на коленях, соблазняя меня поцеловать или трахнуть ее.
— Ты сводишь меня с ума, — произнесла она, запрокинув голову и закрыв глаза. Расстроенный вздох вырвался с ее губ.
Это она сводила меня с ума. Схватил ее за бедра и направил прямиком к моему члену, единственное, что сдерживало меня от того, чтобы трахнуть ее, это моя одежда. Возможно, нам обоим нужно ходить голышом. Я потер ее клитор о грубую ткань моих джинсов.
Она застонала, ее голова упала на мое плечо, а сиськи уперлись в грудь, когда она прижалась ко мне.
— Я не могу больше терпеть.
— Если ты скажешь, почему врала мне, я оттрахаю тебя так, что ты забудешь свое имя.
С содроганием она запустила пальцы в мои волосы, отчаянно сжав их.
— Ты дьявол, — простонала она. Если бы ее прикосновения не были такими приятными, я бы уже завел ей руки за спину.