Трепетать заставляла и природа вокруг. Сбоку от дороги мелькали пестрящие зеленью рощи и чащи, невысокие холмы и величественные горы вдалеке с белоснежными пиками, голубые озера и мелкие речушки, бескрайние поля и благоухающие луга цветов. В тени деревьев и густой траве время от времени можно было заметить пробегающих мимо или внимательно наблюдавших за гостями зверей. Среди них находились как маленькие представители лесного населения вроде зайцев и ежей, так и крупные: лоси, окапи, туры и зубры. Особенно большое скопление живности находилось у воды, из-за чего иногда у путников возникали трудности с набором запасов питья: хищники обычно не хотели покидать водопой раньше времени, предпочитая отгонять всех остальных.
Когда время достигло восьми часов вечера, поездка вызывала у Лира уже совсем иные чувства. Ягодицы покрылись синяками и отдавали болью при каждом тряхе, ляжки окончательно одеревенели и более не могли держать тело в седле, поэтому инициированная князем остановка позволила Линуру, наконец, передохнуть.
— Пора бы размещаться на ночлег.
— Здесь? — удивился он. — Мы не поедем в деревню?
— Чем тебя не устраивает чистое ночное небо? Или ты хотел оставаться в комфорте весь путь?
— Но если у нас есть возможность, то почему бы не заночевать в гостинице? Успеем ведь еще на земле поваляться.
— У нас есть возможность заночевать на улице, а не в привычном уюте, и мы воспользуемся ею. Ты должен привыкнуть к почве, жрущим тело насекомым, кусающемуся холоду и постоянной опасности. Не всегда можно развести огонь, чтобы согреться, и не всегда укрыться от проливного дождя. Чем раньше ты этого запомнишь, тем лучше. К тому же мне приходится аккуратничать во всем.
Раф направил лошадь с дороги в растущую по бокам чащу и двинулся вглубь прогулочным шагом, высматривая место на ночь наравне с потенциальной опасностью.
— Может казаться, будто я свалился на тебя, как снег на голову, и отчасти это правда, но не вздумай называть сию встречу везением. Поселение хоть и было небольшим, но располагалось рядом с трактом, по которому ездят абсолютно все: от самых бедных крестьян и узников до братьев и сестер Императора. Я два дня караулил таверну со всех сторон, наблюдал за теми, кто приезжает и уезжает, и не готовятся ли владельцы заведения к встрече почетных гостей. Я обезопасил себя перед тем, как зайти внутрь, но даже там садился всегда в самый темный угол и не отсвечивал — вовсе не существовал для остальных посетителей. Сейчас же ты предлагаешь завалиться в неизвестность только потому, что мы можем. Поверь моему слову, знать любит заехать выпить по вечерам в первую попавшуюся харчевню. Подобное безрассудство слишком опасно — я бы не хотел обзаводиться хвостом с самого начала, ведь нам еще закон нарушать. Да и какая это тогда свобода, коль по пятам следует охрана.
Князь выбирал подходящее место для привала долго и тщательно, пока в полукилометре от тракта не наткнулся на хорошо скрываемый ветвями пятиугольник, образованный стволами деревьев. Пространства хватило чуть ли не впритык на них двоих вместе с привязанными конями. Соорудив небольшой костер и подтащив поближе к нему бревно с поленом в качестве сидений, путники уселись ужинать. Ралафар развел огонь при помощи личной способности постепенно нагревать ладони до невообразимых температур: первыми загорелись хворост и шишки, лишь через минуту передавав пламя на влажную древесину. На высказанные опасения быть замеченными он ответил кратко — не заметят. Но потом дополнил, что даже если да, то вряд ли нападут. А коль все-таки найдутся такие дураки, то у него и для таких припасено противодействие.
Когда посреди плотно растущего леса появился еле заметный источник света, за пределами домов и замков окончательно похолодало. Лир подстелил под ноющий зад простыню, а сам укутался в плед чуть ли не с головой, пытаясь не замерзнуть. Ралафар не отставал и надел теплую массивную шубу, которая согрела бы его даже в снежную пургу. Затем оба достали запасы еды и принялись набивать желудки. Раф располагал продовольствием получше и побогаче: в бурдюке у него было вино, а в сумке курт и вяленое мясо, которое тот разжевывал легко и быстро. Линур же трещал сухарями и сушеным мясом откровенно плохого качества, что напоминало резину и заставляло его активно работать челюстью. Делиться князь со спутником не собирался, как и последний унижаться и просить об этом.