В другом конце гридницы, напротив входа, на двадцатисантиметровом возвышении находился еще один стол, рассчитанный всего на троих: самого Яра Медио, мужчину, которого Линур прозвал распорядителем, и непосредственно главное украшение и одновременно с этим главный приз всего мероприятия, дочку губернатора. Последней пока видать не было, но Лир знал наверняка, что она совсем скоро предстанет перед собравшимися гостями во всей красе.
Между первым и вторым столом, как несложно догадаться, стояло идентичное двум предыдущим предметам мебели деревянное изделие, предназначенное для столь важных персон, как Даин Гемм и Харраф Фауд. Всего Лир насчитал девять или десять стульев.
К потолку, высота которого достигала десятка метров, при помощи прочных железных цепей крепились три громадные железные люстры, рассредоточенных таким образом, чтобы равномерно освещать весь зал. Украшались они закругленными вниз элементами в виде лепестков и маленькими белыми камушками, поблескивающими в свете свечей. Дабы темнота не добралась и до углов, на стенах также были развешаны лампады с внушительными свечами из пчелиного воска внутри — они горели не только долго и ярко, но и источали приятный аромат.
Стольники в красивых черно-красных одеждах без конца сновали туда-сюда, принося все новые и новые блюда и исполняя любую прихоть уважаемых гостей. Каждый из них был ухожен, вкусно пахнул и не переставал улыбаться — атмосфера высшего общества завораживала юношу и поражала его до бабочек в животе.
Тем временем большинство аристократов уже расселись на стулья, поэтому Линур поспешил занять себе место получше, не горя желанием оказаться в самом конце стола. Знакомых семей и тем более их представителей рядом с ним не было, посему он, взяв пример с остальных, налил себе немного вина и наложил в тарелку сразу несколько блюд — всего по чуть-чуть. Его рот тут же наполнился слюной в предвкушении доселе не испробованной еды, даже подумать о которой раньше было сродни безумию. Когда лакомый кусочек буженины растаял во рту, Лир закрыл глаза от удовольствия и почувствовал легкое головокружение — настолько это оказалось вкусно.
Для его семьи свежее мясо всегда являлось чуть ли не роскошью, баловать себя которой ее члены могли лишь по праздником. К тому же Линур только сейчас осознал, что хоть и видел на протяжении всей жизни в матери хорошо умеющую готовить женщину, которая вкладывает тонну любви в каждый достающийся кровью и потом кусок баранины, однако сделать нечто подобное ей не удастся и до конца своих дней. Глотнув сладкого вина, Лир принялся пробовать все подряд, при этом стараясь оставить место в желудке еще и для горячего.
Пока за большим столом маркизы, графы и бароны разговаривали и смеялись, обсуждая предстоящие бои и знакомство с дочерью Яра, между сидящими обособленно от остальных князьями и парой маркизов повисло напряжение, исходящее от Харрафа и Даина. Они оба знали, что победа на турнире принесет им не просто деньги и славу, а, что куда важнее, изменит будущее Империи в их пользу. Все эти прелюдия и хороший тон боярам были ни к чему — они готовы сразиться немедленно.
Единственный, кому не было никакого дела до поедающих друг друга глазами мужчин, оказался Лун, уплетающий закуски за обе щеки.
— Восхитительная селедка! — утерев рот полотенцем, воскликнул он. — Гимми, попробуй!
Смущенный Гиммирдий попытался жестами показать, что сейчас совсем не время, но Лу настаивал:
— Брось, Гимми, тут нечего стесняться, — он наложил ему в тарелку немного рыбы и кусочек пирога. — Это все для нас!
— Будь сдержаннее, Лу, — сделал ему замечание Даин, — мы собрались здесь для важного дела, а не на праздник.
— Бои начнутся только завтра, а до того времени — извини, но я не собираюсь портить пир будущей невесте своей кислой рожей.