Вокруг начинается настоящий пожар. Частицы вспыхивают и плавятся от попаданий плазмы. Сливаются воедино и снова каплями разлетаются от новых выстрелов. Глаза умоляют прикрыть их хотя бы на миг…
Феликс петляет от одной стены к другой и обратно. Слезы, смешиваясь с потом, лавиной катятся по щекам. Пересохший язык противно скребет по верхней губе, жадно впитывая соленую массу. Со стен и потолка капает раскаленный металл, добавляя новое и новое вещество в магнитный барьер… Как нельзя кстати.
Несколько человек выбегают из дальнего кабинета и занимают позицию у лифта, осыпая Безликого пулями и лазерными лучами. Пули отскакивают, оставляя на идеальной зеркальной поверхности брони выбоины, которые тут же затягиваются, постепенно истончая защиту.
От каждого попадания лазера вещество в воздухе ослепительно вспыхивает синим. Некоторые лучи прорываются сквозь редеющий от попаданий плазмы барьер, покрывая броню копотью. Каждый выстрел может стать последним. Мощность поля падает до двенадцати процентов.
До первого кабинета остается пара метров, и Феликс в очередной раз резко отклоняется в сторону, уходя от возможного выстрела в упор, изнутри барьера. Два торчащих из кабинета ствола втягиваются внутрь. Нужно время, чтобы выпрямить их.
Воспользовавшись заминкой, Феликс врывается в комнату. Щеки обдает волной холодного воздуха. В стороны разлетаются застывшие капли металла: выключилось поле. Отключись оно хотя бы на мгновение ранее…
Винтовка одного из охранников краснеет, начиная разгон плазмы. Другой готов к выстрелу, но на миг замирает. Феликс не медлит ни мгновения. Сокращает дистанцию.
Первый охранник пятится назад, спотыкается и выводит второго из равновесия, отчего тот стреляет в сторону, оставляя в стене внушительную дыру. Феликс настигает обоих и делает два выстрела из винтовки в упор. Один охранник валится на пол, другой вскрикивает, стаскивает шлем и смотрит на дыру у себя в груди. Недоуменно пялится на Феликса и падает следом за первым.
— Чокнутый ублюдок, только не говори, что на тебе опять ни царапины! — в комнату ворвался воодушевленный крик Децима.
— Если снова хочешь в чем-то меня обвинить, приходи и скажи это в лицо. — ответил Феликс, осознавая громкость голоса только на уровне ощущений. После пережитого ада уши почти ничего не слышали.
— Я бы с радостью, но у меня осталось только двадцать три процента.
— Какая удача. У меня тут как раз есть почти нетронутый пояс.
Феликс отстегнул свой и сбросил на пол. Хотя батареи на поясе уже и так были пустыми, Безликий все равно почувствовал себя беззащитным. На выжженых адреналином ногах кое-как опустился на корточки, отстегнул пояса с охранников и нацепил один на себя.
— Хорошая попытка, парень, но я не самоубийца.
Осмотрев броню, Феликс принялся тереть черные следы от попаданий лазера и полировать остатки царапин от пуль. Повреждения затянутся сами, но Безликому было некомфортно находиться в грязном.
— Будешь сидеть там, пока охрана не решится пойти на штурм? — спросил Феликс, с удовлетворением отметив, как разгладилась очередная царапина, хотя в этом и не было его заслуги.
— Или пока у нас не появится новый план.
— И чем тебя не устраивает мой? Мы стали на один кабинет ближе к лифту.
— Ты — да. Но мы остались там же, где и были: в отчаянии. — крикнула Лаура.
— Другого плана не будет. А мне без вас не продраться дальше. Сколько у тебя энергии, Ла?
— Семьдесят восемь.
— Мне хватило пятидесяти. — Феликс согнул ствол винтовки и высунул в коридор. Охранников, стрелявших от лифта, видно не было, видимо, вернулись в кабинет. — Децим, она может стать твоим щитом, но тебе придется ужаться раза в два.
— Кто поставил тебя главным, парень? — выкрикнул было Децим, но Лаура уже рванула из кабинета, и Децим, зарычав, бросился следом.
Всполохи разорвали полумрак коридора в клочья. Когда находишься внутри купола, все выглядит иначе, но смотреть со стороны — невыносимо. Лаура превратилась в гигантский раскаленный шар. Часть охранников снова выскочила к лифту и открыла огонь из пистолетов.
Окруженная сливающимися и вновь разлетающимися сегментами металла, Ла, тем не менее, регулярно получала пули. Плазма оставляла дыры в скорлупе, открывая дорогу лазерным лучам. Копоть расползалась по броне, как ржавчина.
Когда Лаура петляла, попадания получал Децим, который не всегда успевал за ее перестроениями. Вдобавок, он был на две головы выше и в два раза шире, а его поле стало совсем редким, практически без вещества.