— Дала, мы еще увидимся?..
Неодинокая
Сколько света! Шани уже и забыла, как выглядит естественный свет, как ощущается прикосновение его ласковых белых ладоней. Лифт замедляется. Вползает на этаж.
Окна в пол, если их вообще можно назвать окнами: ни одной перегородки, лишь бескрайнее стекло устремленное в бесконечность. Подними же голову! Если есть начало, должен быть и конец. Покажи, какой высоты окна!
Ощущение нереальности возрастает по мере расползания дверей. Безликая выходит из прозрачной кабины и морщится от резко возросшей яркости. Несмотря на прозрачность, кабина и шахта рассеивали часть света, но теперь… Невесомые окна кристальнее воздуха, а за ними лишь лазурное небо и свобода…
— Черт… Кажется, что-то попало мне в глаз. — голос Чон испортил погружение, заставил вспомнить, где на самом деле находятся девушки. — Слишком сильный контраст с этим местом.
— Тебя предупреждали. — улыбнулась Шани. — В депривационной нет ничего романтичного.
— Здесь не хуже, чем в других местах станции. Темнота хотя бы оставяет пространство для воображения. Думаешь, это Ракулай?
— Не знаю. Это точно не Ханварон, — вздохнула Шани. — Ханваронское небо гораздо нежнее.
— Нежность заканчивается, оставляя лишь одиночество и раздражение.
— Все когда-нибудь заканчивается. Бесконечны только эти окна. — умиротворенно улыбнулась Шани.
Стало спокойно. Оказалось, что с Чон можно не задумываясь говорить о чем угодно. В последнее время Шани не хватало таких разговоров.
Безликая обходит лифт по кругу. Шахта пронзает самый центр гигантского помещения без единой перегородки и мебели. Внутри находится лишь одинокий оазис с диваном и столом возле самого окна.
— Оракул направлял меня на Ракулай. Сейчас я бы все отдала, чтобы оказаться там. Пускай даже и одна… — с тоской в голосе прошептала Чон.
— У тебя был выбор?! Тогда зачем ты поехала за Ига… — Шани вжала голову в плечи и прикусила губу.
Создатель, ну как можно быть такой бестактной?.. Возможно, это и есть ее истинное лицо, и Чон первая, кто сумел разглядеть его, несмотря на темноту? Шани сжала зубы сильнее, чтобы почувствовать отрезвляющий привкус металла. Постыдное наслаждение…
— Подумать только, это кабинет единственного человека! — воскликнула Чон. — Да он размером с половину нашего жилого этажа.
Безликая приближается к оазису. Коричневый диван и массивный темный стол сложной формы, столешница, как на шпажку, нанизана на серый ствол ваана, чьи длинные листья отбрасывают единственную тень в океане света…
Не единственную. За столом сидит мужчина, лицо скрыто в тени, вот только складывается впечатление, что тень отбрасывает он сам. Черное пятно на фоне бесконечной яркости окна. Закинув локти на стол, мужчина тарабанит пальцами по тыльной стороне ладони.
— Человеку невозможно угодить. — заметила Шани. — На станции тесно, но здесь — слишком одиноко.
— Стремление к власти всегда приводит к одиночеству. — пробормотала Чон и, не удержавшись, хмыкнула. — Только послушай нас со стороны: какой дурацкий пафосный диалог!
Шани рассмеялась.
— Думаешь, это кто-то важный? — спросила она, и тут же торопливо добавила: — Глупый вопрос. У кого еще может быть такой гигантский кабинет?
— Диван только один. Собеседник вынужден стоять. Этим он показывает свое превосходство.
Безликая делает еще шаг и замирает. До человека за столом остается метров десять, но завеса с его лица спадает, открывая задумчивое, испещренное глубокими морщинами лицо. Карие глаза смотрят с вызовом, с издевкой, Безликая не выдерживает взгляда и отворачивается. Шани не может ее винить, даже благодарна за это.
— Отмотай! — вскрикнула Чон. От неожиданности сердце едва не остановилось.
— Ты что-то заметила?..
— Это Ишшай Кассео?!
Шани отмотала фрагмент и поставила на паузу.
Седые волосы с редкими отблесками темного прошлого. Черная с золотом рубашка. Широкие скулы, делающие лицо могучим. Властным.
— Получается, это офис “Денорен”?.. — спросила Шани.
— С каждой секундой все интереснее!
Господин Кассео, поигрывая желваками, пристально изучает Шани. Становится не по себе. Это случилось уже четыре часа назад, да и смотрел он совсем не на Шани, но даже сквозь время и расстояние девушка ощущает себя мелкой и незначительной… Хуже. Недостойной существовать.
Несколько минут ничего не происходит. Время мучительно тянется. Наконец, господин Кассео открывает рот, губы вяло шевелятся, но с них не слетает ни звука.