И сейчас, лежа с контрольной комнате ангара, напичканный таблетками, с капельницей, я лежал облокотившись спиной на подушку и при помощи крохотной отвертки настраивал камеру на своей спец «сбруе» Гросса. А заодно поглядывал на экран ноутбука, где сменялись картинки арендованного ангара и информация о Микки Доузе.
В ангаре работа не утихала. Ресурсы для сварочного робота уходили со свистом, но оно того стоило — разбитый судовой корпус выбранный как материал для заплаток разрезался на глазах, а вдоль стен появлялись все новые прямоугольные и квадратные плиты материала обшивки. Вафамыч неустанно следил за своим металлическим питомцем. А я через объектив камеры наблюдения с гордостью поглядывал на самого старого мастера — старик изменился. Немного отъелся за прошедшие четыре дня, кожа перестала походить на желтушный древний пергамент, глаза по-молодому заблестели, спина распрямилась. Вафамыч снова при деле и что самое главное — он знает, что его ближайшее будущее определено. Он может строить планы. И это крайне ценно для любого человека. Я был рад за старика. И чувствовал ответственность.
— Когда? — Лео не выдержал и задал самый главный вопрос.
— В следующую пятницу — ответил я.
— Но это же послезавтра, Тим!
— Да, я знаю, что сегодня среда — согласился я — Послезавтра. В обед. В начале первого дня. Точнее сказать не могу.
— Твоя нога! Твое общее состояние! Ты потерял форму! Мышцы затекли! Нет, Тим! Нужен восстановительный период!
— И кто мне даст на это время? — вздохнул я, бросая взгляд на поврежденную ногу — Никто не даст. Придется сделать тугой бандаж. Лео, ты уже связался с нашим другом Джо Газетчиком? И попросил его о небольшом одолжении?
— Да — вздохнул ИИ — Через электронное письмо. И получил ответ. Посылка придет сегодня вечером. И Джо Газетчик желает тебе скорейшего выздоровления.
— Обязательно отпишись ему снова от моего имени и поблагодари — велел я.
— Хорошо. Но, Тим! Твоя нога…
— Тема закрыта, Лео! — отрубил я — Нет у меня выбора! И если в ближайшее время я не добуду денег — всем нашим начинаниям конец! И Вафамыч снова окажется в коридорном тупике среди крыс и грязи! И мы будем сидеть рядышком! А затем придет сержант Иверсон и лично проследит за тем, как меня убивают, а тебя крошат на запчасти! Фу-уф… все таки вывел ты меня…. Продолжаешь копать под Микки, чтоб он не сдох до моего визита?
— Да. Эх,… я поищу в сети информацию о поддерживающем бандаже.
— Хорошо. А я пока усовершенствую сбрую. Нам понадобится четкая и ясная картинка со всех ракурсов.
Лео замолк, а я продолжил работать над снаряжением.
Посылка от Джо Газетчика это хорошо. Очень хорошо. Еще две обоймы иголок плюс два баллона с газом для моего игольника. Все в долг — заплатить я уже не мог, но Джо любезно согласился подождать. До вечера пятницы…
И до пятницы у меня есть время на подготовку сразу ко всему. У меня тут намечается настоящее противостояние.
Почему?
Потому что я явно наступил кому-то на больной мозоль. И этот «кто-то» не обрадовался и послал по мою душу ручного полицейского.
Потому что сержант не выглядел дураком. Он не стал бы так спешить, будь на то его воля. Джереми Иверсон опытный служак, всякого насмотрелся, опыта ему не занимать. Он бы провернул дельце с моим умерщвлением так ювелирно, что я и не почувствовал бы подвоха до самого последнего момента. Тогда как четыре дня назад против меня сыграли крайне грубо, буквально пошли напролом, решились на прямое устранение Гросса.
Кто же этот неизвестный фактор? Кто так сильно огорчился?
Тут сразу и вспомнились две одинаковые платежные карты у моих первых жертв-смертников. Совпадение?
Не знаю. Но выяснить постараюсь обязательно.
Займусь этим субботним утром — если доживу до него.
25
Пятница. Утро. 11:44.
Я не самый мыслительный из мыслителей. Я вообще парень простой и только-только начинаю понимать, что миром правят не те, у кого пистолет больше, а те, у кого мозги работают в турбо режиме.
Но даже у меня хватило ума не соваться в бар «У Микки» с наскока.
Наоборот — я, не доходя до нужного мне участка коридора с двести метров, круто свернул в сторону, тихо шепча ругательства, припадая на дико болящую ногу и с трудом удерживая у перепачканного лица пластиковый ящик наполненный разнообразным ржавым хламом и обрезками пластика. На ящике, на моих лохмотьях, на головной повязке и на лице имелся толстый слой смеси пыли, ржавчины и машинного масла. Над разводами на лице я трудился особенно тщательно, следуя указаниям надзирателя Лео, вычитавшего, что правильно нанесенная на лицо краска может изменить его до неузнаваемости. Камуфляжной раскраски не нашлось, а вот грязи на Невезухе навалом — стоило снять крышку с вентиляционной шахты в ангаре и поскрести по стенкам, как я получил годовой запас этой гадости. А когда закончил и глянул в зеркало, то увидел незнакомого замарашку в рваной одежде, крайне мало похожего на ставшего знаменитым в последнее время юного Гросса Тима. В ящике некоторые нужные мне предметы. На теле пояс и рабочая «сбруя» замаскированные обмоткой из тряпок и клейкой ленты. Я ни дать ни взять барахольщик мусорный, вышедший на охоту за вторсырьем могущим быть переработанным.
И путь я держал как раз к мусорному баку приткнувшемуся у стены узкого коридора, рядышком с небольшой дверью. Черт,… почему все мои планы связаны с мусором? И в первый раз и в этот…
У двери стояло двое. Один маленький, сгорбленный, седовласый, с косичкой на затылке, держал руки у груди и суетливо кланялся. Личность мне знакомая — хозяин автоматической прачечной. Азиат. В ладони хозяина зажата платежная карта. Все как я и ожидал. И что самое главное — я подоспел к моменту, когда азиат уже прятал свою карту с поскудевшим балансом в нагрудный карман старенькой застиранной рубашки. Его собеседник, что-то бурча себе под нос, занимался тем же самым — запихивал карту с кредитами в задний карман брюк. Коренастый, с сильно раздутыми предплечьями, с поставленными дыбом волосами и трехдневной щетиной мужик был один из шестерок Микки.
Шестеркой он стоял, шестеркой он и упал. Я сделал еще один неверный шаг вперед, налетел плечом на стену, уронил с грохотом ящик и не успел вздрогнувший мужик что-то проорать, как я всадил ему в грязную шею жала электрошокера. На замусоренный пол тяжело упало безвольное тело. Неловко отставив поврежденную ногу в сторону, я нагнулся и добавил еще один разряд. Сдавленный хрип, короткое ерзанье ногами и содрогнувшийся чел вырубился. Этого и добивался.
Выпрямившись, я взглянул на старичка. Азиат отшатнулся назад и что-то быстро-быстро проговорил на незнакомом мне языке. На что я бледно усмехнулся и велел:
— Сюда иди — поманив его электрошокером.
Тот замотал головой в испуге, вжался в стену, пытаясь скользнуть к дверному косяку. Я начал злиться — еще ведь и нога ударами боли отзывается, а тут мне азиатский старичок капризы строит. И ведь врет… хоть и лопочет что-то на своем, но общий язык он понимает великолепно.
— Я не буду его убивать — со вздохом пояснил я — Он скоро очнется. Потом отведу его в полицейский участок. А что там будет с ним, того я не знаю. Но он может и вернуться сюда уже завтра и обязательно поинтересуется, почему это его вырубили, а старенького дедуля прачечника даже пальцем не тронули. К тому же я не могу дать тебе шанса выслужиться и предупредить Микки о случившемся на его ребят наезде. У тебя нет выбора, старик. Давай все сделаем быстро, а?
Секунду поразмыслив, азиат кивнул и спросил:
— Мои деньги, мистер Тим?
— Узнал все-таки? Черт… подставляй руку правую. Я тебя слабенько жахну, чтобы сердце не остановилось. Карту твою денежную не трону. А те средства, что ты перевел…
— О, я все понимаю, мистер Тим. Иначе бы вы подоспели куда раньше — тонко улыбнулся дедуля — У меня крепкое сердце, не беспокойтесь. А у вас предприимчивый разум. Далеко пойдете.
— Надеюсь, так и будет — пожал я плечами, вновь утапливая клавишу и давая секундный разряд.
Прочивший мне славное будущее старичок молча сполз по стене. Нехорошо как-то — он мне комплимент, а я его электричеством шарахнул….