– Садись, Алекс, не бойся, – обратилась женщина, когда мы вошли в скромный кабинет, оставив маму в коридоре наедине с журналами.
Я уселся в бежевое креслице напротив тёти доктора, имя которой забылось уже через минуту после знакомства.
– Тебе комфортно? – спросила она.
Мои руки легли на подлокотники, вызвав в памяти сцену из фильма, название которого я тоже к тому моменту забыл. Моё воображение выражало беспокойную картину поимки главного героя прислужницей злодея. Руки вот-вот будут скованы железными кандалами, и свершится пытка, цель которой выяснить секрет великой силы.
Но тётя доктор смотрела на меня таким милым и располагающим взглядом, так что я ответил безукоризненно:
– Да.
– Ты можешь поделиться со мной своими мыслями, если хочешь, – её голос, мягкий и ровный, вводил меня в состояние транса.
Выдержав паузу, но не отрывая взгляда от меня, изучавшего комнату и украдкой поглядывающего на неё, женщина продолжила.
– Случалось ли недавно что-то, что тебя сильно волновало? В школе или дома.
– Мама сказала, что я неправильно себя веду, – высказал я с запинкой.
– Она правда так говорила?
Тётя доктор видела меня насквозь.
– Нет, но я это чувствую, – мои руки мигом поднялись и опустились, подчёркивая очевидность сказанного.
– А почему ты так думаешь?
– Говорю же, я чувствую. Она смотрит на меня… Ну она поглядывала на меня так, после того визита… к директору.
– Продолжай.
– Я знаю, что веду себя не так, как хотят другие, – эти слова звучали чётко, но от чего-то мне стало грустно.
– А твой папа?
Она точно знала обо мне больше, чем следовало. Видимо мама проболталась. Я тут же ощутил тяжесть обиды. Мне хотелось разозлиться на неё, хотя в то же время приходило понимание, что это всё придумано на пустом месте. Будто передняя и более чувственная часть тебя, как беспризорная собака, мечется от одного проходимца, то есть мысли, к другому в надежде выпросить порцию мимолётного удовлетворения. А позади, на фоне всего этого что-то немыслимое определяет самое верное, твоё настоящее желание.
И мне понравилось, что я отбросил обиду на маму. Очистив мысли, я сосредоточился на папе, как вдруг стало так неуютно, даже противно. Однако не было в мире знакомого места, куда бы мне хотелось отправиться, чтобы исправить свою неуверенность. Поэтому я решил сказать тёте доктору всё, как есть.
– Папа всегда работает, он постоянно в разъездах, – начал я и постоянно опускал голову к пальцам, пожимавшим коленки. – Я понимаю, что у него серьёзная работа.
– Он астронавт, да?
– Да. Я даже видел его в новостях по телевизору. Знаете, это странно, но я сначала рад, увидев его, а потом становится…
– Грустно? – подхватила она.
– Нет, – брезгливо ответил я. – Мне говорили, что завидовать плохо, мне кажется я завидую ему. Но может это и не совсем то, что я чувствую.
– Завидовать это нормально. Всё, что ты чувствуешь, нормально. Не бойся своих мыслей, Алекс. Они – начало твоих поступков. Если ты будешь заставлять себя думать не так, как тебе хочется, то подобных мыслей станет ещё больше.
– Понимаю, – мне казалось, что я ответил совсем как взрослый, пускай и не до конца осознавал, что она имеет в виду.
– Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь чувствовал что-то приятное при виде папы?
В моей голове заворошился червячок, который принялся искать то, что она просила, но как назло, я снова всё забыл.
– Не помню. Может… нет, это не с папой произошло.
– А с кем же? И что именно? Можешь об этом рассказать?
– Да, это тоже было осенью год или два года назад, – задрав голову в потолок, я начал вспоминать.
Одноэтажные белые домики были выставлены рядами с удивительной идентичностью. Это сбивало меня с толку всякий раз, когда я возвращался с прогулки, убегая вперёд мамы. И по какой-то причине мой выбор всегда падал на соседний дом, в котором жила девочка с огненными волосами.
– Привет, Алекс! – она всегда радостно встречала меня на своём пороге, пока мама не успевала меня остановить.
Ей, к слову, не очень-то и нравилось ходить по гостям. Даже я замечал, как наигранно звучали её слова, о том, что она рада всех видеть и как бы здорово было прийти к нам на ужин. Она никогда не приглашала наших знакомых прямым текстом, просто говорила, как бы это было хорошо, всем получше узнать друг друга. И лишь папа брал на себя эту ответственность, не задумываясь оказать всем радушный приём.
– Ты что, снова перепутал дом, да? – девочка держалась за белую дверь и качалась из стороны в сторону, играя на моём смущении.
Она также всякий раз выскакивала раньше, чем я притронусь к ручке, и приятно удивляла меня. Мне даже казалось, что она следит за мной, но потом я понял, что мы оба друг другу нравились. Надо признать, не у каждого астронавта были дети и даже жена или муж, поэтому наше знакомство было для меня спасением.