Мое ьеликодушие отчасти объяснялось уверенностью Тома, что я получу место в «Эмпориуме». Так что добро можно было творить, не думая о последствиях, ведь Чарльз Мэннион скоро выдернет меня из этой дыры. Через неделю после Рождества Сэди все равно бы уволили. Ситуация — верняк. Мне начинала нравиться собственная роль в этой высокоморальной притче. Не только из-за редкой возможности проявить альтруизм, но и потому, что у меня появилась пусть крохотная, но реальная власть над судьбой другого человека. Наверное, эти две вещи — власть, позволяющая оказать помощь, и удовольствие от применения этой власти — были связаны. Если идея верна, то вся жизнь матери Терезы должна состоять из непрерывного оргазма. Выходит, она поехала в Калькутту получать кайф от власти. О себе думала, сучка.
Я посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида.
Оливер, мать его, Харди.
Мелочь
Дома на кухонном столе я обнаружил записку Генри: «Позвони Тому насч. выходных». Том застолбил для меня встречу с Мэннионом-старшим в доме отца у автострады М40. Мне вроде как оказали честь, но я чувствовал скорее страх, чем благодарность. Я полагал, что из-за эскапад на ужине по поводу вздутия живота у Люси приглашение отменили, и не очень сожалел. Они с тех пор не выходили на связь. Да и что мог сказать Том? «Ты для нас умер, не приезжай, теперь мы поняли, какой ты урод, не желаем тебя больше видеть. Кстати, я позвонил отцу, чтобы он отменил интервью. И еще кстати: чтоб ты сдох, бледное северное чмо».
Когда я на следующее утро набирал номер конторы Тома, меня била нервная дрожь. Разве так положено чувствовать себя человеку, который звонит лучшему другу? Наглый клерк с выговором кокни продержал меня на линии минуту или две. Я представил себе, как Том репетирует тон отеческого порицания и хмурый взгляд, готовясь отчитать меня как следует и затем вышвырнуть вон из своего золотого круга.
— Фрэнк, привет. Извини, что заставил ждать. Я на конференции.
— Ничего. Генри оставил записку. Ты хотел поговорить со мной насчет Рождества?
— Да, каверзный вопрос. Мы хотели оставить за тобой возможность не приезжать.
— То есть как это?
Вот оно. A rivederci, Фрэнк.
— Люси пригласила Мэри, и я подумал, что тебе будет непросто, и поэтому решил оставить тебе путь к отступлению.
Как она посмела? Она и с Мэри-то познакомилась через меня. Меня бесит, когда воруют моих знакомых.
— А Мэри знает, что я тоже буду?
— Да. Она сказала, что ей нет никакого дела, приедешь ты или нет.
Мэри прекрасно знала, что мне было дело, да еще какое.
— И ты ей поверил?
— Я с ней не разговаривал. Это все Люси устраивала.
Трусливые убийцы всегда прикрываются чьим-то приказом.
— Она пробудет у вас все выходные? Может, мне приехать в пятницу и уехать в субботу до ее появления?
— Нет, мы пуда, в общем-то, вместе поедем. Ты слышал? Она недавно квартиру купила в Ноттинг-Хилл, нам как раз по дороге, так что мы вместе поедем.
Я знал, что Мэри хотела купить квартиру где-нибудь, но не в Ноттинг-Хилл же. Она всегда считала этот район слишком столичным и неблагополучным. Правда, сейчас он обуржуазился. Теперь все, переезжая из Фулхэма дальше по Шепардс-Буш-роуд, жгут у обочины дешевую мебель из «ИКЕА».
— Если ей все равно, то мне и подавно. Однако не стоит селить нас в одну комнату.
— Вопрос щекотливый, Фрэнк Она приезжает с парнем.
Я постарался не зарычать сквозь сжатые челюсти.
— С парнем? И кто же он?
Почему? Где? Когда? Как часто? Сколько раз?
— Его зовут Дэвид. Неплохой мужик Рекламой занимается. Вот только не помню, то ли продюсер, то ли режиссер. Люси знает.
Теперь понятно, что я имел в виду, говоря о непостижимости, неожиданности благородных порывов и ударов сапогом по ребрам? Вдобавок этот козел работает в рекламе! Бог меня любит.
— Значит, ты с ним уже встречался.
— Да-а (шмыг-шмыг носом), мы приглашали их на ужин несколько раз. Они, собственно говоря, у нас и познакомились.
— Вы их спарили?
— Слишком сильно сказано, Фрэнки. Люси подумала, что они могут подружиться, и они подружились. Он к ней переезжает.
Том, похоже, решил меня доконать.