Он потянул цепочку за дверью, зажглись три тусклые лампочки без абажуров. Мебель была накрыта драными простынями. Билл обошел сарай, с азартом срывая простыни. О мебели мне неизвестно ничего, кроме основных функций — на стульях сидят, за столами едят, вещи, которые хочется убрать с глаз долой, кладут в какие-нибудь выдвижные ящики. Либо по причине полного невежества, либо благодаря ему работы Билла произвели на меня сильнейшее впечатление, граничащее с благоговением.
— Я в основном комбинирую дерево и металл. Вот хороший пример моей работы.
Билл присел на корточки, поглаживая изогнутый металлический подлокотник одного из шести обеденных кресел. Я не берусь описывать его мебель, но мне она показалась классной. У меня в голове не укладывалось, что человек способен сделать своими руками что-либо столь прекрасное. Непонятно, почему общество не превозносит его до небес как гения. Почему футболисты получают по сорок штук в неделю — понятно, хороших футболистов мало. В стране наберется от силы пять сотен мастеров играть в футбол, который теперь нравится каждому идиоту. Зато юристами, бухгалтерами и маркетологами работают сотни тысяч человек, и любого можно заменить хоть сейчас. И ведь даже самые низкооплачиваемые среди этих жополизов, привыкших работать от свистка до свистка, зарабатывают раза в три больше Билла. Да что там, из меня самого мог бы получиться юрист или рекламщик, но никогда в жизни мне бы не сделать такую красоту. Меня слегка встревожили собственные социалистические мысли, и я попытался трезво проанализировать положение Билла. Похоже, бедолага родился с никому не нужным талантом. Возможно, ему следует переквалифицироваться в консультанты по дизайну и клепать фирменные подставки для ручек.
Билл подошел к столу с деревянной, вроде как из дуба, крышкой и элегантными, вроде как из цинка, ножками (ну не силен я в описаниях, предупреждал ведь).
— Видишь ли, Фрэнк, я считаю, что это — хорошая работа. Я регулярно просматриваю каталоги лондонских магазинов и думаю, что мои вещи не хуже. Но если продавать их здесь, дадут пару сотен, не больше, в Лондоне могут заплатить несколько тысяч.
— Я мало понимаю в мебели, но твоя, мне кажется, просто блеск.
— Если действительно понравилась, могу сделать скидку.
Стол был бесподобен. Он был непохож ни на какие другие столы, которые я видел раньше, однако не настолько причудлив, чтобы прятать его от друзей. Не скучный, но и не стремный. Дальше этого мои эстетические стандарты не шли.
— Сколько стоит?
— Стол? Шестьсот.
— Ой, Билл, я не знаю…
— Пятьсот пятьдесят?
— Ну…
— Почему не купить? Если действительно нравится?
— Билл, я тебе должен кое-что рассказать.
Билл запер мастерскую, и мы вернулись домой.
По дороге я кратко ввел его в курс дела, опуская подробности, в которые и самому не хотелось верить. Он молча слушал. Рассказав свою историю человеку, который не был знаком ни с кем из действующих в ней лиц, я почувствовал настоящее облегчение. Мне даже удалось кое-что приукрасить в свою пользу. Вечер в доме родителей Тома расцветился праведным гневом, Гамлет и Гретхен задвинули в тень Фауста, поливающего грязью Папу Римского, который как театральный прообраз больше подходил к случаю.
Билл не проявлял особого участия, но и не пытался использовать материалы дела в интересах обвинения. Когда мы подошли к двери его дома, он сжал мое плечо:
— Если тебе нужна смена обстановки, можешь оставаться у меня, сколько захочешь.
Не успел он закончить фразу, как я почувствовал себя виноватым. Ведь именно на этот результат я и рассчитывал, жалуясь на непутево проведенное Рождество. Я не оставил Биллу никакого выбора. Надо будет отблагодарить его, как только смогу.
Во время ужина на душной кухне я вспомнил, что Билл в письме говорил о троих детях, но пока я видел только двух — проказницу Дебби и барабанщика Бена. Когда мы вернулись, Сью заперла детей в гостиной с телевизором, и меня так и не представили их младшему сыну Мюррею. Флэш, вздрагивая, дремал у плиты.
— Надеюсь, тебе нравится баранина, мы берем мясо у соседа-фермера, баранину мало кто ест в наши дни, но я на ней выросла, и Билл тоже ее любит по воскресеньям, правда, Билл? Кстати, вспомнила: завтра надо будет съездить в магазин, у нас припасы кончаются, и в школе надо с утра быть, Джон готовится к проверке, детей рано придется поднимать, я оставлю их в библиотеке, путь Джоанна заберет Мюррея прямо оттуда, да, правильно, подвезите меня в восемь, если можно, я уверена, что Фрэнк найдет чем заняться…