Наташа слышала разговор Васи и Птахи, и оба мальчишки ей очень понравились. Потом Наташа обратила свое внимание на красивую девочку с пышными золотистыми волосами. Вокруг нее было много подруг, и она им о чем-то оживленно рассказывала.
— Здравствуйте, девочки! Здравствуй, Инна! — приветливо сказал проходивший мимо мальчик.
— Здравствуй, Олег! — ответила ему девочка с золотистыми волосами, и лицо ее вспыхнуло.
Как ни хотелось Олегу остановиться около Инны, он не решился: «Если бы она стояла одна — другое дело». Он протолкался через толпу ребят и остановился около Коли Никифорова.
Вместо приветствия Коля Никифоров сказал Олегу Зимину:
— Ты знаешь, Васькиному отцу вторую ногу отрезали. Выше коленки.
— Трамваем?
— Каким трамваем? Врачи отрезали.
Олег побледнел. Потом, помолчав, спросил:
— Значит, и работать отцу Фатеева нельзя будет?
— Как же ты без двух ног на работу пойдешь? А одному, знаешь, как сидеть… — он недоговорил, вдруг заулыбался и сказал: — Поликарп Александрович идет.
И тут Наташа увидела, как от дверей школы — в этом не было сомнения — шел ее недавний спутник в поезде.
«Неужели ко мне?» — подумала Наташа.
Но учитель, не заметив ее, прошел мимо.
Поликарп Александрович подошел к девочке с золотистыми волосами.
— Построй-ка, Евстратова, ребят по старой памяти. Весь ли народ у нас в сборе?
Класс начал строиться. Фатеев подбежал к Зимину и Никифорову и стал рядом с ними.
Строились и другие классы. Наташа и еще несколько мальчиков и девочек разных возрастов — тоже, видимо, новички — сиротливо стояли в стороне.
Учитель вышел на середину и, держа перед глазами листок, начал перекличку.
— Губина Наталья, — услышала Наташа свою фамилию и обрадовалась: она попала в класс Поликарпа Александровича!
— Я здесь, — нерешительно отозвалась Наташа и сделала несколько шагов вперед.
— Так это, значит, ты и есть? — тоже обрадовался Поликарп Александрович. — Очень рад, что ты будешь в нашем коллективе. Рад хорошей ученице.
«Хорошая ученица… А тройка по алгебре?» — пронеслось у Наташи в голове.
Чтобы стать в строй, Наташе пришлось пройти мимо всех учеников класса. Ее очень смущало, что в этот момент все смотрели на нее.
«Откуда новенькую Губину знает Поликарп Александрович?» — терялись в догадках ученики.
Поликарп Александрович продолжил перекличку, бегло двигаясь вниз по столбику фамилий. Между тем класс за классом входил в истосковавшееся по шуму школьное здание. Вошел в школу и седьмой «А».
Первую парту в правом ряду к тому времени, когда Наташа вошла в класс, никто не занял, и Наташа села за нее.
«Кто сядет со мной?» — подумала она при этом.
Как всегда, Мишка Птаха по дороге где-то задержался и вошел в класс, когда все уже сидели на местах. Пустовало только место рядом с Наташей. Не раздумывая, Птаха сел рядом с ней.
— Ну что, рядом сидеть будем? — сказал он. — Не волнуйся. Я девочек не трогаю.
— А если и тронешь, не испугаюсь.
Птаха смерил Наташу удивленным взглядом.
В это время раздался звонок, и в класс вошел Поликарп Александрович.
Глава пятнадцатая
Класс стих. Ребята знали, что Поликарп Александрович приступит к уроку только тогда, когда не будет слышно ни единого шороха.
— Недавно, — начал учитель, — в журнале «Знание — сила» я прочитал статью одного из наших академиков — Владимира Афанасьевича Обручева, знакомого вам по книге «Земля Санникова» и другим увлекательным книгам. Эта статья написана для вас — для юношества.
Поликарп Александрович на мгновение замолчал, и от его зоркого глаза не ускользнула улыбка благодарности на лицах Олега Зимина, Жени Мухина, Инны Евстратовой и других учеников. Даже скептик Рем Окунев и тот не удержался от довольной улыбки: впервые учитель назвал ребят юношами.
— Да, да, для вас, дорогие друзья, — продолжал учитель, — «Путешественникам в третье тысячелетие» назвал Владимир Афанасьевич свою статью. Мне, признаться, стало немного грустно, что не ко мне обращены эти строки. Что мне не придется поднять бокал за праздничным столом за Новый, 2000 год! Мне стало обидно, что я не смогу быть даже свидетелем тех величественных событий, которые будет переживать человечество, вы, мои друзья, в третьем тысячелетии.
Поликарп Александрович перелистал журнал.
— Итак, давайте послушаем академика, — сказал он. — Быть может, вы, Зимин, прочитаете статью? У вас хорошая дикция.