Стучал мелок. Геометрическое построение обрастало вспомогательными линиями, новыми буквами, новыми примами.
По коридору от класса к классу медленно шел сторож Антон Иванович. Услышав из-за двери голос Климова, он вполголоса сказал:
— Как, Поликарп Александрович, начались гипотенузы? И с чего твоего Птаху директорша потребовала?
Отовсюду слышались знакомые голоса учителей. За одной дверью речь шла о том, как древние впервые пришли к выводу об атомном строении вещества, за другой — о первых славянских поселениях на территории нашей страны, за третьей — о низшей ступени растительного и животного мира.
«Вот он теперь где, седьмой «А», — подумал Антон Иванович, посмотрев на табличку, прибитую к двери. Он открыл дверь и вошел в класс.
Кто встал, кто приподнялся на локте. Большинство ребят продолжали сидеть: «Ведь это же только сторож!»
Учительница строго сказала:
— Ребята, мне кажется, вы знаете: когда входят старшие, надо встать.
— Да сидите вы! Сидите! — Антон Иванович махнул рукой. — Евгения Павловна, — обратился он к учительнице, — Варвара Леонидовна послала меня вызвать Птаху. Можно?
— Если Варвара Леонидовна… Пожалуйста…
Миша встал и направился к двери. По классу пополз шепоток:
— За что это Птаху?
Глава восемнадцатая
Перед Варварой Леонидовной лежал счет за натирку полов. Она долго рассматривала косые упрямые цифры, выведенные рукой старательного бухгалтера полотерной артели, потом повернула счет наискосок и в левом верхнем углу красным карандашом написала: «Бух». Подчеркнув написанное жирной чертой, Варвара Леонидовна поставила дату и подписалась: «Фомичева».
Варваре Леонидовне нравилось подписывать бумаги, нравилось слушать мягкий бой старинных часов, неизвестно откуда и когда привезенных в директорский кабинет, нравилось, что в окна заглядывали желтые ветки старого клена.
Отъезд директора в долгосрочную командировку в Китай и назначение ее исполняющей обязанности директора радовали Фомичеву не только потому, что она сидела теперь в тихом и уютном кабинете, могла в любую минуту вызвать к себе секретаря Катю и потребовать отпечатать справку. Нет! Теперь представлялась возможность по-новому руководить школой. Директор вечно носился с идеями индивидуального воспитания, нянчился с хулиганами, устраивал какие-то сумасшедшие кроссы. По школе ходили ребята, гремя лыжами, таская в коридор снег… «Теперь я поверну по-другому! Только вот Климов… Как бы не помешал парторг…» Поликарпа Александровича Фомичева побаивалась.
Скрипнула дверь. Варвара Леонидовна обернулась.
— Ольга Константиновна, миленькая! — воскликнула она, направляясь навстречу Зиминой. — А я-то думаю, почему ее нет?
В коридоре задребезжал звонок. Варвара Леонидовна встала.
— Вы уж извините меня, — сказала она гостье. — Посидите, а я по этажам пройду. Хозяйский глаз требуется.
Ольга Константиновна понимающе кивнула.
В школе все было в порядке. Первоклассники робко стояли у стенки, в буфете ребята соблюдали очередь, водопроводчики заканчивали осмотр батарей парового отопления.
Прозвенел звонок. Варвара Леонидовна уже направлялась в кабинет, когда в коридоре третьего этажа на нее налетел Птаха. В лицо Фомичевой пахнуло табаком. Варвара Леонидовна побледнела: «Опять Птаха!»
Не поздоровавшись с директором, Миша побежал в класс.
«Остановить его? Нет! Он может и не остановиться».
Варвара Леонидовна думала, что после того как Птаха оскорбил ее, в школу он прийти побоится. Зная, что Поликарп Александрович начнет его разыскивать, Фомичева рассчитывала: к тому времени Птаха от школы совсем отобьется, и, слава богу, одним хулиганом меньше. И вдруг Птаха в школе. Он не здоровается, от него пахнет табаком!
Варвара Леонидовна зашла в канцелярию.
— Антон Иванович, сходите в седьмой «А» и вызовите ко мне ученика Птаху, — сказала она сторожу и ушла в свой кабинет.
По дороге сторож спросил Птаху:
— За что это тебя директор приглашает? Набедокурил небось?
Рассматривая галерею репродукций, развешанных по стенам коридора, Птаха ответил:
— Как говорят, кровная месть.
Варвара Леонидовна встретила Птаху приветливой улыбкой: