Мария Никодимовна тоже не отступала:
— Я вам, гражданин, сказала, что Игнатия Георгиевича нет дома.
— Как это нет дома?! — послышался вдруг голос из кабинета, и в коридоре раздались бодрые шаги.
— Мария Никодимовна, я с вами буду ссориться. Товарищ приехал издалека, а вы его обманываете. Проходите, проходите, товарищ.
Желтков представлял себе академиков старыми, седыми, сгорбленными, в длиннополых сюртуках и черных шапочках, похожих на тюбетейку. А Окунев был высокий и полный. Одет он был в самый обычный костюм. И волосы у него были не седые, а густые, черные. Только на висках они слегка как бы подернулись инеем.
Гость проследовал за Игнатием Георгиевичем в кабинет.
Рем, будто оправдывая «чудачества» деда, сказал:
— Вечно каких-то мужиков водит…
— Картошки, земли понатаскают… И не тронь, главное! Ценность! — направляясь на кухню, добавила Мария Никодимовна.
— Старые всегда чудаки, — поддакнул Валька.
Ребята остались одни. Рем, видя, что многие вещи в доме поражают Вальку, расхвастался. Делая вид, что это для него обычное дело, он достал из шкафа микроскоп и, объясняя, как наводится резкость, заметил:
— Пять тысяч стоит.
Микроскоп был осмотрен, и Рем задумался, чем бы еще удивить нового приятеля.
Рем показал и свою библиотеку. Книги имели совсем новый вид. И не потому, наверно, что Рем с ними бережно обращался, а потому, что попросту не читал. Исключение составляли приключенческие повести.
— А что я тебе сейчас покажу! — сказал Рем. — И куда только Никодимовна лестницу задевала?
Осмотревшись и не найдя лестницы, Рем быстро соорудил из трех стульев шаткую пирамиду и полез на самую верхнюю книжную полку. Стряхивая пыль, которая хлопьями садилась на диван, Рем протянул Вале старые журналы.
— Понятно? «Журнал для мужчин»! Это еще при прапрадеде выпускали. — Рем листал пожелтевшие страницы, с которых на ребят смотрели богато одетые женщины, усатые щеголи, пестрели торговые рекламы.
— Красивая, — заметил Валька, кивая на фотографию какой-то девушки.
— Вот уж женским полом не интересуюсь.
— Я тоже, — нашелся Валька.
Журналы были просмотрены. Перед Ремом опять возникла проблема, чем бы занять гостя. На этот раз выручил телефон.
— Давай позвоним Зимину. Чем он там занимается? — предложил Рем и принялся набирать номер. — Будьте любезны Олега, — солидно попросил Рем, и вдруг его лицо приняло растерянное выражение. — Да я-то тут при чем? Я не виноват! Это Рем Окунев говорит! До свидания, — и смущенный Рем повесил трубку.
— Ну и влип я, Валька! На мамашу Олега нарвался. Она кричит: «Еще один звонит! Весь дом вверх дном хотят перевернуть. Я вам покажу! Вы вместе с кирпичами у меня с лестницы полетите! Не смейте звонить! С толку ребенка сбиваете! Он вам не слесарь!» Ну я скорее трубку и повесил.
— Я видел, что Олег вчера с Фатеем и Женькой Мухиным все шушукались. Что они такое затеяли?
— Игрушки какие-нибудь, — предположил Рем.
— Я слышал, вроде тимуровская работа…
— Чепуха! Вот у меня настоящая тимуровская работа есть! — Рем оживился. — Стань у дверей и смотри, чтобы Мария Никодимовна не вошла.
Валька занял позицию у двери. Рем извлек из буфета бутыль с какой-то красной жидкостью.
— Вишневая наливка, — подмигивая, объяснил Рем. — Никодимовна делала. Попробуем?
Он быстро достал два стакана, наполнил их, долил бутыль водой из графина и поставил ее на место.
— Живо! — скомандовал Рем.
Оглядываясь на дверь, приятели быстро осушили стаканы.
Затем они сполоснули стаканы водой из графина, вылили воду в цветочные горшки и спрятали стаканы в буфет.
— Крепкая, — прошептал Валька.
— На водке. Градусов тридцать!
Валька присел на диван. Голова у него кружилась, в глазах туманилось. Рем казался парнем еще более приятным, чем раньше.
— Ты знаешь, — заметив, что Валька охмелел, сказал Рем, — пойдем-ка погуляем. Может, в кино сходим? Что здесь сидеть… А то придет Никодимовна. Ну ее к черту!
— Не хочу в кино, — отверг Валька; признаться, что у него нет денег, он постеснялся.