Очкастый с покатыми плечами, протягивая Рему руку, сказал:
— Вот прошвыривались по центру, а потом думаем, давай-ка тебе звякнем. Скучает, наверное, парень.
— А почему целый месяц не звонили? Я уже думал, забыли меня.
— Друзей мы не забываем, — похлопывая Рема по плечу, успокоил тот студент, которого Валька мысленно называл «Курткой».
— А что это за парень? — осведомились Очки. Так Желтков окрестил второго студента.
— Валька Желтков. Со мной в школе учится.
Такая куцая характеристика обидела Валю.
Студенты между тем стали болтать о знакомых. Один купил машину, другой поехал на курорт, третий вернулся с курорта, четвертый поскандалил в ресторане. Словом, соревнуясь друг с другом, Очки и Куртка пересыпали свою речь именами известных артистов, художников, кинорежиссеров, писателей. Имена эти на Желткова действовали магически. Хмель и недомогание постепенно проходили, и он мало-помалу очаровывался знакомыми Рема.
Желтков осмелел и в тон студентам сообщил, что недавно один известный артист — он назвал фамилию — развелся с женой.
Эта история Вале была знакома, потому что артист жил в соседнем дворе.
— Под ноги смотри! На человека наступишь! — удержала Желткова Куртка.
Валя глянул под ноги и побелел. Около урны, опустив растрепавшиеся волосы в лужу, лежал его отец. Он был пьян. Кепка отца валялась в стороне, пальто было все в грязи.
Валька перешагнул через отцовские ноги и, не слушая болтовню студентов, не видя ничего перед собой, пошел как в тумане.
Вдруг Валька неожиданно сказал:
— Мне в этот дом к дядьке зайти надо. До свидания! — И быстро скрылся в подъезде.
Студенты сочли это за догадливость: Желтков почувствовал, что мешал. Рем был тоже доволен: Валька портил вид компании.
— Слушай, Рем, ты на деда имеешь какое-нибудь влияние? — спросил Евгений, когда Валька удалился.
Рема этот вопрос озадачил. Он никогда не задумывался об этом и ответил:
— Он ко мне хорошо относится. Подарки делает.
— Летом он нас видел на даче, — продолжал разговор Артур.
— Скажи, — перебил Евгений, — только откровенно скажи, что он по поводу нас говорил?
Рем поколебался, но не соврал:
— Говорил, что вы шалопаи.
Студенты переглянулись.
— Это плохо, — заметил Артур.
— Я этого ожидал, — ответил Евгений приятелю. — Скажи, Рем, как посмотрит дед, если мы явимся к тебе как руководители кружка юных натуралистов?
— Он любит, когда школьники увлекаются всякой биологией.
— Отлично! — потирая руки, оживился Артур.
— Завернем в пивной бар? — предложил Евгений.
Пока он заказывал три кружки пива, Артур продолжал:
— Ты, Рем, соберешь ребят. Ну, хотя бы человек пять или шесть. Ты — раз, этот, который ушел, — два… Найдешь еще кого-нибудь. Занятия назначь, когда дома будет дед, и позвони мне. — Артур быстро записал на клочке бумаги номер телефона и передал Рему.
Рем был горд тем, что запросто, как взрослый, стоит у стойки и похлебывает пиво. Он готов был выполнить любое поручение приятелей…
А в это время Валька, изнемогая от усталости, тащил домой по улицам Москвы пьяного отца. Денег в кармане не оказалось, и ему с отцом предстоял очень длинный путь.
Глава тридцать третья
В гардеробе одиноко висели два пальто. Одно, грубошерстное, без вешалки, зацепленное за крючок петлей, конечно, принадлежало кому-то из мальчиков, другое, темно-красное, — девичье.
Огни в коридорах давно погасли, и только две лампочки — через этаж — скупо освещали лестницу. На лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, появился Коля Никифоров, хозяин грубошерстного пальто.
Никифоров стал одеваться, но не торопился. Он поджидал Наташу.
Войдя в раздевалку, Наташа сказала:
— Ну, и долго мы просидели!
— Ничего, — неопределенно ответил Коля. — Я ждал тебя. Дело есть.
— Пойдем! — Наташа направилась к двери. — Говори, что хотел.
— Ты про отца Фатеева слышала?
— Слышала. Ему ноги отрезали.
— Ноги-то само собой. Иван Дмитриевич всемирное изобретение сделал, — и Коля подробно стал рассказывать о том, какие огромные благодеяния людям сулит изобретение Фатеева.
Наташа в технике разбиралась слабо, но слушала с интересом. И, когда Коля предложил ей помогать Фатееву, Наташа, не раздумывая, согласилась.
— Хотите, я Птаху позову? — неожиданно спросила она.
Коля оторопел:
— Птаху?
— Птаху.
— Ты, значит, видела его?