Мэри Джейн снова вздрогнула, но волнистая белая полоса недолго шла прямо вперед; через несколько мгновений она, резко изломавшись, нырнула вниз.
Глубоко же он ушел. Даже не боится вступать в маневренный бой, отдав противнику хорошее преимущество по высоте.
Полоса исчезла вдали.
Санберну даже показалось, что он успел разглядеть какое-то движение на фоне зеленых холмов — и вдруг там, вдалеке возник дымный клубочек взрыва, за которым немедленно пошел черный шлейф.
«Вот как близко он успел подобраться. Еще немного — и я получил бы в лоб Р-73. Мы оба были очень низко. Там, на высоте, где все ракеты становятся дальнобойней, точно бы получил».
— Грифон-1-1, Грифон-1-2. Цель уничтожена. Встречаемся в точке шесть, повторяю, в точке шесть.
— Выполняю, Санберн.
Вот так Скайларк впервые назвала его по личному позывному. Можно сказать, по имени.
Пришла пора уничтожить наземную ПВО, чтоб не мешала работать. И Санберн, и Скайларк уже знали, что наземная ПВО здесь тоже есть.
— У меня две «Тунгуски»
— У меня тоже. Возможны и «Шилки».
«Она права, вот что значит летчик-штурмовик. «Шилок» по миру раскидано очень много, поисковых радаров они не имеют — а значит, и не светятся издали. Светиться они начнут, лишь когда возьмут тебя на сопровождение. А их сопровождение ты и так заметишь. Когда трассы полетят. Нет, хорошо ее учили».
Голос Скайларк был спокойным, деловитым, совсем, как тогда, на полигоне:
— Санберн, займись «Тунгусками». Если будут «Шилки», я их беру на себя.
«И опять верно — она справится. «Тунгуски» создавались, как замена «Шилкам» именно из-за появления таких, как Слишком Мертвый. Решили, что против него снаряды калибра 23 мм — уже недостаточно, надо 30. Конечно, она не собирается принять на себя пушечные очереди из четырех стволов, хотя бы и двадцатитрехмиллиметровых. Просто, если уж начнется дуэль, «Шилка» даст очередь и промахнется. А Скайларк тоже даст — и «Шилку» разнесет вдребезги. Потому что Скайларк не промахивается. Да к тому же, у нее есть «Мейверик». Целый «Мейверик». Неужели это и впрямь ее первый боевой вылет? Слабо все же верится, такое хладнокровие, вспомнить, хотя бы, меня на ее месте»...
— Выполняю, Скайларк. «Тунгуски», — ответил Санберн ей в тон.
«Если никто из них не прячется, не включая своего радара (о, вот это был бы неприятный сюрприз), то у них и впрямь очень слабая наземная ПВО. Рассчитана, скорее, на отражение атаки вертолетов, чем на нас... Очень уж, наверное, они надеялись на этот Су-27. Может, все-таки, он не один? Второй где-то рядом? Нет, ерунда, он бы вступил в дело сразу, они кинулись бы на нас с разных сторон, координируя свои действия. С автоматическим обменом данными даже на старых модификациях Су-27 все в порядке.
Значит, две «Тунгуски». Значит, нельзя подходить ближе, чем на десять километров. Придется использовать HARM. Обе. А если не попадут? А-а, черт... выкрутимся как-нибудь».
На «компасе», на небольшом расстоянии друг от друга, ровно светились две метки «S6».
Нажатие на кнопку — и одна из меток «S6» окаймилась квадратиком. Нажатие за нажатием — квадратик перескакивает с отметки на отметку.
Все, можно стрелять. HARM бьет очень далеко и летит очень быстро. Но таких ракет у Санберна лишь две.
Ладно.
Пуск.
Квадратик перескочил на другую цель автоматически.
Пуск.
Две светлые точки исчезли где-то вдали. Шлейфов не было — двигатели HARM почти не давали дыма.
И метки погасли, сначала одна, потом вторая.
— Я Скайларк, «Тунгуски» поражены, атакуем главную цель, — ей тоже было видно, что радары «Тунгусок» больше не работают.
— Понял тебя, атакуем.
А потом, когда Санберн как на ладони увидел зеленую ложбину посреди леса, то случившееся было даже не работой мысли, а мгновенным пониманием. Спокойным, холодным озарением.
С высоты он с трудом, но различал неподвижно стоявшую колонну БМП, два топливозаправщика и, кажется, джип. Наверное, джип, должны же там быть чьи-то официальные представители, чтобы показывать разные документы и вести разговоры.
Как-то отстраненно он видел мигающую метку 2S во внутреннем кольце «компаса» и откуда-то даже знал, что работающих «Тунгусок» не одна, а две, просто вторая уже вцепилась своим радаром в Слишком Мертвого и поэтому он не видит ее излучение. Еще через доли секунды он даже разглядел черные проплешины на земле — сначала одну, потом вторую — места, куда ударили его ракеты.
Надо же, не попал ни одной. Да, такое иногда бывает. А стрелять ему было больше нечем. Пушка не в счет, осталось только шесть бомб. Но бомбы...