Началось с телефонного звонка:
— Да. О, привет. Все нормально, а ты там как? Ну, хорошо. Так. Давай, слушаю. Ты знаешь, если уж честно, нам нужен не то что хороший летчик-штурмовик, нам нужен любой. Подожди. Что значит «даже со своим А-10»? Он что, самолет на карманные сбережения купил? А, не «он», а «она»... Да. Да, понимаю. Не телефонный разговор, конечно. Так. Ну, сам понимаешь, мне надо с командиром поговорить. Но, думаю, буду у вас... когда, ты говоришь? Ага. Да, думаю, прилечу к вам, посмотрю. Да, конечно, прямо на полигон, а потом уже к вам. Кто-то еще будет? Ага. Очень хорошо. Ну, до встречи тогда. Пока.
И вот уже показался полигон: ровное зеленое поле, по которому разбросаны полуразбитые, почерневшие от огня танки и бронетранспортеры.
Площадка была довольно большой, но, судя по всему, незнакомой пилоту: сначала он описал над ней круг и лишь потом зашел на посадку. Уже в нескольких метрах от землю «Белл» подхватил порыв ветра, машина покачнулась — и Санберн, склонившись в своем кресле вбок, насколько позволяли ремни, с любопытством следил за движениями рук вертолетчика. Наконец, вертолет, чуть подняв нос, все же коснулся земли. Пилот, не глядя в контрольную карту, принялся щелкать переключателями и свист турбины начал умолкать.
Санберн отстегнул ремень, провел рукой по биноклю на груди и открыл дверь. Они были не в одиночестве: неподалеку стоял красно-желтый русский Ми-34.
— Сэр, можно с вами? — сказал вертолетчик.
— Тоже хотите посмотреть?
— Да, если честно.
— Ладно, но бинокль у меня только один, сами видите.
— Да я и без бинокля.
— Хорошо, идемте.
Санберн хорошо знал этот полигон, много раз видел его и с земли, и с воздуха, а потому сразу пошел по тропинке, ведущей от площадки к глубокому окопу на холме, с краю поля.
Вокруг окопа были разложены ярко-оранжевые капроновые полотнища, заботливо придавленные тяжелыми камнями. Когда-то это были купола парашютов; сейчас же они обозначали зону, по которой ни в коем случае нельзя было стрелять. Вообще-то, здесь давно должны были построить нормальный бункер, но всем каждый раз как-то оказывалось недосуг.
Санберн слез вниз, там его уже ждали.
— Прибыл? Здорово.
Это был Бульдог, он-то и звонил Санберну.
Бульдогу было прилично за сорок. Седеющие волосы, крупная фигура, руки грубые, крестьянские. Но Санберн знал, с какой легкостью и точностью эти руки удерживают Су-25 на боевом курсе.
С ним было еще несколько человек.
— Санберн, лейтенант, истребительная группа «Паладинс», — сказал им Санберн.
— Адлер, лейтенант, истребительная «Хаунд Догз».
— Старбрайт, лейтенант, штурмовая «Броадсорд».
И Санберн тут же быстро отметил для себя, что среди них нет ни одного командира группы, только «лейтенанты» — их первые помощники. Если не считать Бульдога, конечно. Похоже, мало кто считает все предстоящее очень уж важным делом.
— Капитан Мидоуз, частная компания «Гранит».
Из всей их группы Мидоуз был единственным, одетым не в джинсы с кожаной курткой, а в камуфляж. Впрочем, Санберн кожаную куртку тоже не носил — не любил их.
Санберну стало интересно, что среди них делает представитель «Гранита» — одной из крупнейших частных военных компаний, работавших под эгидой Дипломатических сил Турции. Насколько он знал, в «Граните» не особо интересовались авиацией — там специализировались на спецоперациях. Мидоуз не казался очень уж крупным и все же наверняка он был профессиональным диверсантом. Или десантником. А профессия у него, скорее всего, авианаводчик — должен же он иметь хоть какое-то отношение к самолетам, раз прибыл на этот полигон. Почему-то Санберн решил, что этот Мидоуз — англичанин, а до того, как податься на вольные хлеба, служил в SAS. Вот здесь слово «капитан» означало уже не должность, а звание, потому что «Гранит» присваивал звания своим сотрудникам — а те ничуть не стеснялись называть их вслух; компания солидная, стесняться тут нечего.
Представившись, Мидоуз тут же отошел к краю окопа — там, в выемке, стоял массивный ноутбук армейского образца.
Санберн показал глазами на Мидоуза, а потом вопросительно глянул на Бульдога.
— Им тоже стало интересно, — сказал Бульдог.
— А им-то почему?
— А им все интересно. Ладно. Как сам? Как там Мэри Джейн?
— Помнишь Мэри Джейн?
— Кто видел, тот не забудет, — хмыкнул Бульдог.
— Да ладно тебе, — Санберн рассмеялся, а потом уже серьезно сказал: — Приболела она у меня.
— Что-то серьезное? — Бульдог встревожился.