— Вы о чем? Нет, вы серьезно?
— Абсолютно. Об этом знают если не все, то многие. Просто вы прибыли совсем недавно. Так вот, каждого из этих героев образуют, как минимум, три человека.
— Три?
— Ну да. Первый Джеймс Рэндольф Стерн — обычный актер. Хорошо, если ему хоть раз приходилось посидеть в кабине истребителя. Его фотографировали и брали интервью. И автографы тоже.
— А настоящий Стерн держится в тени?
— Не совсем. Есть еще один Стерн. Это уже настоящий летчик, командир пилотажной группы «Уайлдкэтс». Они выступают на всяких авиашоу. Хорошо выступают, надо сказать, noblesse oblige. Он, разумеется, на фотографиях не светится, просто чтобы актеру не мешать. Если его и снимают, то так, чтобы не было видно лица. Вот с этим человеком я даже немного знаком. Пару раз выпивали.
— Вы говорите, есть и третий?
— Третьих может быть даже несколько. Вот это уже настоящие летчики-наемники, состоящие в Дипломатических силах Турции. Это, скорее, консультанты.
— Вы знаете...
Мерритт как-то замешкалась; Санберн вновь чуть-чуть улыбнулся: продолжайте, не бойтесь.
— ...Вот почему Дэвид несколько раз сказал, что я буду говорить с настоящим наемником. Все повторял: настоящим.
— Ну да. Наверное, поэтому.
— А вы сами точно не актер?
— Какое уж там, — и Санберн показал глазами на своих спутников.
— А вы были «третьим Стерном»? Или «третьим Придье»?
Санберн усмехнулся:
— Лично я — нет. Но с меня слегка срисовали помощника Стерна, Лайла Ричардса. Правда, сделали его немного постарше. Между прочим, допустили несколько приличных проколов. Все же ваш Ледиман в авиации не очень разбирается, как его ни учи.
— А я теперь припоминаю... Ричардс — это такой опытный ветеран, телохранитель Стерна на земле?
— Ага. Над телохранителем я больше всего смеялся.
— А что тут смешного?
— Ледиман упорно создает нам имидж ковбоев. Если мы не в воздухе, то обожаем стрелять с бедра и драться в салунах. Нет, это комплимент, конечно. Я на вашего редактора не в претензии.
— А на самом деле?
— Нет, не любим мы это дело. Но бойцовский характер, конечно, нужен, тут Ледиман прав. Впрочем, он всем бы не помешал. Уметь драться должен каждый.
— А зачем вообще вся эта ширма?
— С одной стороны, нам нужна полная секретность. Иначе мы начнем нести тяжелые потери. И не только при выполнении контракта... возвращаясь к снайперским винтовкам и пистолетам с глушителями. Но с другой, каждая авиагруппа ДСТ — коммерческое предприятие. Ему требуется реклама. За этим и нужен ваш журнал.
— Но какую рекламу может дать сплошной вымысел?
— Это не сплошной вымысел. Все сложнее. Со временем узнаете, — и Санберн замолчал.
— А почему Стерн погиб? Ну, условный Стерн?
— Потому что погиб «Стерн номер один», актер. На мотоцикле разбился, кажется. «Стерн номер два» был недоволен, но долго без работы не сидел, насколько я припоминаю. Какое-то дело для него нашлось. Он хороший летчик, в конце концов.
Некоторое время Мерритт молчала, потом сказала:
— Еще несколько вопросов, если можно.
— Пожалуйста.
— Что вы можете сказать об IRS?
— Могу сказать, что это уже не вымышленный противник. Здесь все очень серьезно. И многим стоило жизни.
— В вашей среде IRS принято ненавидеть.
— Еще бы. Кстати, и не только в нашей среде. Террористов не любит никто.
— «Мы знаем, где вы живете... и ваши дети тоже!» — они действительно дают такую рекламу?
— Не-ет, это уже изобретение Ледимана. Рекламу они вообще не дают. Они просто так делают. Безо всякой рекламы.
— Послушайте, и такое действительно бывало?
— Еще как. Особенно раньше. Сейчас полегче стало. А может, эту проблему удастся решить совсем.
— После вашей самой знаменитой операции?
— Ну, и после нее тоже. Но не только.
— Странно, ведь это же просто налоговая служба США... ну, бывших США.
— Ага. А мы, к примеру, формально — просто международные миротворческие силы под эгидой Турции. Вот в таком мире мы с вами живем.
— Понятно. А сейчас я задам несколько вопросов о вас лично.
— Пожалуйста, только имейте в виду, что я смогу ответить далеко не на все.
— Да, я понимаю, вам нужна секретность. Я не спрашиваю, где вы учились летать, из каких ВВС пришли...
— ...И где живут мои родственники...
— ...И где живут ваши родственники; понадобится — изобрету сама.
Санберн улыбнулся: вы прекрасно поняли правила игры.
— Хорошо. Вы говорите, что специализируетесь по воздушному бою. А сколько самолетов вы сбили?
— Мало.
— Даже это говорить нельзя?
— Мало.
— Ну, хорошо. Тогда самое главное.
Санберн сидел, откинувшись на спинку стула и спокойно смотрел Мерритт в глаза. Мерритт долго молчала, думая, как задать главный вопрос этому человеку, который довольно мало походил на летчика-истребителя, да еще и наемника — по крайней мере, такого, каким она себе его представляла.
Молчание все тянулось. Санберн все так же неподвижно сидел, глядя ей в глаза и спокойно ожидая вопроса.
— А, ладно, — сказала, наконец, Мерритт. — Санберн, вы знаете, я буду с вами откровенна. Редактор... «мистер Ледиман» сказал мне вот что, дословно: «Элен, вы будете говорить с человеком, который пережил удивительное приключение. И для нашего журнала оно подходит идеально. Но заставить рассказать его об этом вы не сможете». Это правда?
Она даже не успела закончить, как увидела, что взгляд Санберна стал меняться.
Треск цикад.
Запах недавно вскопанной земли и свежескошенной травы.
Яркое полуденное солнце.
И тонкий вибрирующий звон двигателей приближающегося самолета.
День на полигоне
Вылетев с одного из аэродромов Стамбула, маленький темно-синий вертолет «Белл-206» взял курс на юго-восток, к одному из полигонов Дипломатических сил Турции.
Санберн сидел в кресле расслабленно: руки на коленях, глаза полузакрыты. За бортом, внизу, зеленели турецкие холмы и белела кайма прибоя Мраморного моря. Мягко свистела турбина, гудел и пощелкивал винт. А Санберн все думал о том, что же ему предстоит сделать там, на полигоне.
Началось с телефонного звонка:
— Да. О, привет. Все нормально, а ты там как? Ну, хорошо. Так. Давай, слушаю. Ты знаешь, если уж честно, нам нужен не то что хороший летчик-штурмовик, нам нужен любой. Подожди. Что значит «даже со своим А-10»? Он что, самолет на карманные сбережения купил? А, не «он», а «она»... Да. Да, понимаю. Не телефонный разговор, конечно. Так. Ну, сам понимаешь, мне надо с командиром поговорить. Но, думаю, буду у вас... когда, ты говоришь? Ага. Да, думаю, прилечу к вам, посмотрю. Да, конечно, прямо на полигон, а потом уже к вам. Кто-то еще будет? Ага. Очень хорошо. Ну, до встречи тогда. Пока.
И вот уже показался полигон: ровное зеленое поле, по которому разбросаны полуразбитые, почерневшие от огня танки и бронетранспортеры.
Площадка была довольно большой, но, судя по всему, незнакомой пилоту: сначала он описал над ней круг и лишь потом зашел на посадку. Уже в нескольких метрах от землю «Белл» подхватил порыв ветра, машина покачнулась — и Санберн, склонившись в своем кресле вбок, насколько позволяли ремни, с любопытством следил за движениями рук вертолетчика. Наконец, вертолет, чуть подняв нос, все же коснулся земли. Пилот, не глядя в контрольную карту, принялся щелкать переключателями и свист турбины начал умолкать.