Изгибающаяся перед ним девушка, с насмешкой в стальных глазах до пронзительной боли сжимающая и массирующая головку его члена, сбивала с толку, вызывая крайне противоречивые и не поддающиеся классификации чувства: то ли предлагала соперничество в странном поединке, но при этом он не мог — и не хотел — представлять ее умоляющей; то ли стремилась что-то доказать, но явно не ему, а какому-то отсутствующему здесь свидетелю; то ли — что пробивалось лишь краткими мгновениями — просто о чем-то просила. Но просьбы не вязались с ее образом, нарисованным получасом их (не)знакомства и семью минутами стриптиза.
Вынужденная вцепиться в его плечи, чтобы удержаться на деревянной рамке, когда он резко вошел в нее, Сашка еще сильнее прогнулась в спине, с извращенным наслаждением отмечая, что ни один из них не стремился особо доставить другому удовольствия, действуя скорее эгоистично и по собственным ощущениям, нежели по чужим, но назвать себя обделенным не смог бы ни один. Кир — она это прекрасно чувствовала — не меньше ее был рад отсутствию долгой прелюдии, хотя стриптиз можно было бы счесть за ее подобие. Да и то, что руководство процессом переходило из рук в руки, похоже, тоже не вызывало вопросов — они держались на грани, балансируя по острому лезвию, но каждый новый порез лишь вводил в кровь новую порцию экстази. Ошметки какого-то якобы-вечного чувства разлетелись по внутреннему миру, похожему на выжженный ад, и Сашка с равнодушной ясностью поняла, что ей было абсолютно наплевать, кто сегодня просил бы ее руки: взбесил лишь факт требований, предоставляемых папой ее потенциальному-будущему мужу. Но не отказ именно Грише.
Несвоевременное понимание на миг заставило замереть, и даже грудь, кажется, прекратила вздыматься на полувдохе. Кир, не имеющий представления о том, что с ней происходило, притянул девушку ближе к себе, бессознательно находя ее губы своими — в момент необходимости полноценной разрядки оказалось совсем не до принципов, и жадный, требовательно-подавляющий поцелуй, которого не должно было быть, все же случился. Отвечая в той же эгоистичной манере, ощущая пожирающий ее голод и возвращаясь к заданному ритму их тел, Сашка успела лишь бессвязно констатировать внутри себя, что сейчас она уже и не помнила о вечернем разочаровании. И о своих отношениях, длившихся до того момента, тоже.
Наверное, она была отвратительна и бесчеловечна.
Потом мысли сместились эмоциональным взрывом, и стало просто не до каких-то не случившихся помолвок и якобы-официальных-бойфрендов, которые стараниями ее отца станут уже-не-бойфрендами.
Ей было двадцать лет, и в металлической сетке вокруг ее чертовой жизни, кажется, наметилась новая дыра к свободе.
I’ll have no regrets
***
— Ритка могла не тратиться на стриптизерш. Может, профессию сменить, — восстанавливая дыхание, без какой-либо цели озвучила внезапную идею Сашка. Взгляд ее, привычно-ироничный, был устремлен куда-то через плечо Кира. Тот только сощурился, невольно отмечая, что не хотел бы знать, как она танцует перед кем-то другим. Даже не обнаженной. Впрочем, это не его дело: уже через четверть часа они будут друг другу никем, и вряд ли еще когда-то пересекутся: он больше не попадется на уловки сестры, а больше у них нет общих точек. Да и не надо.
— Не переоценивай свои умения: стриптиз был посредственным, — посоветовал ей Кир, за что был вознагражден убийственным взглядом. Однако в тех же глазах, что излучали желание расчленить его незамедлительно (он явно сознательно ударил по ее самолюбию), разгорался вызов и недоверие к произнесенной фразе. Вряд ли бы они сорвались на секс без предварительного возбуждения — он не тянул на такого человека — так что кто-то или талантливо врал, или не менее талантливо хотел ее задеть.
— И мне крайне интересно, в чем я должна была идти домой, — добавила она. — Туфли остались в зале. И клатч с ключами от машины тоже.
— По крайней мере теперь ты можешь за ними вернуться, — если бы его голос не сбивался точно так же, перемежаясь тяжелыми вдохами и выдохами, она бы даже не поверила, что между ними что-то было: настолько ровно-насмешливо прозвучала фраза. Проведя пальцами по выступающим шейным позвонкам и едва заметному рубцу шрама ближе к затылку, который она обнаружила минутами ранее, Сашка спрыгнула с деревянной рамки, оказываясь еще ближе к Киру. Зрительный контакт, железной цепью сковавший обоих, не желал прерываться ни с одной из сторон, каждая из которых ожидала поражения оппонента. Даже малейшее скольжение взгляда вниз пресекалось тут же, и сокращающиеся миллиметры превращались в бесконечность, пока она непроизвольно кусала припухшую губу, а он иронично приподнял бровь. Что-то где-то играло на фоне, но даже если бы музыка внезапно пропала, затопившая обоих тишина бы не нарушилась даже шумом дыхания. Определить, кто здесь кролик, а кто удав, становилось невозможным: Сашка тяжело сглотнула, надавливая подушечками пальцев на самый выступающий шейный позвонок — ответ обрисовывающим ямочки на ее пояснице рукам.
Ей было двадцать лет, и она впервые ощущала себя больной от уничтожающего голода.
— Тебе тут какой-то «ПМЕВПП» названивает уже минут пятнадцать, чередуясь с Михаилом Степановичем: я честно пыталась игнорить, но… — бесцеремонно ввалившаяся в бильярдную Ритка прервала тираду, присвистнув в ответ на открывшуюся ей картину. Заинтересованно склонив голову, она скользнула взглядом сначала по подруге, пытавшейся нашарить рукой на столе бюстгальтер, потом по брату, с ледяным спокойствием застегивающему ремень на джинсах. Расплывшись в довольной улыбке, рыжая умиленно хлопнула в ладоши. — …можно продолжать его игнорить и вообще занести в черный список. Праздник удался?
Последний вопрос явно адресовался уже не только Сашке. Та, театрально закатив глаза, жестом потребовала перебросить ей клатч, который Ритка держала в руках: спустя секунду вожделенная вещица вернулась к хозяйке. Оставив в покое попытки найти часть своего белья, Воронцова выудила мобильный, пролистала пропущенные вызовы, хмыкнула и выключила экран обратно: все как и ожидалось. Отцу можно вообще не отвечать, а вот уже-явно-бывший молодой человек, легкий на помине, потому что черный прямоугольник снова разразился громкой мелодией в руках… Мазнув по дисплею, Сашка выдала всего два слова:
— Роман окончен.
И оборвала связь.
— А все же, Алекс, почему «ПМЕВПП»? — проявила любопытство Ритка, наблюдая за отыскавшей и вернувшей на законное место бюстгальтер подругой. Та, забирая из рук Кира свое платье, обернулась.
— Потенциальный Муж — Если Выстоит Перед Папой.
— Имена уже не котируются? — поддела ее рыжая. Воронцова повела плечами — то ли в ответ на ее сарказм, то ли от прикосновения чужих рук, застегивающих молнию, к оголенным лопаткам.
— В именах слишком просто запутаться.
К и без того не маленькому росту добавилось двенадцать сантиметров шпильки, и махнув рукой подруге, Сашка покинула комнату, чтобы через несколько минут уже выехать за ворота: алкоголь без остатка выветрился из головы, заполнившейся пустотой, а вместо крови вены выжигал огонь. Припухшие губы то кривились в усмешке, то поджимались в ответ на какую-то не до конца оформившуюся мысль. Прежде чем вернуться домой, стоило посетить одно ранее игнорируемое ей заведение.
В конце концов, идея о стриптизе могла быть слегка видоизменена.
Ей было двадцать лет, и она не знала, что сегодняшний вечер определил всю ее дальнейшую жизнь.
Или это сделала Ритка?..