В основном с плакатами стояли старушки, но среди голов с фиолетовыми кудряшками виднелось и несколько черноволосых. Те, что помоложе, выглядели довольно зловеще, особенно один мужчина в роговых очках и с бычьим рогом в руках. Я слышала о демонстрациях протеста, но обычно их устраивают перед клубами. Или эти старички вообразили, что мы с Руби собираемся раздеваться прямо у ворот? Когда мы подъехали ближе, Руби вжалась в сиденье.
— Боже, — простонала она, — это брат Эверит из церкви, в которую ходит моя мама.
Я покосилась на Руби. Девушка съежилась, замотала голову шарфом и скрыла глаза под огромными темными очками.
— Разве ты не знала, что такое может случиться? — спросила я, глядя в окно на небольшую кучку демонстрантов.
Женщины в полиэстеровых платьях пастельных оттенков уставились прямо перед собой, не обращая внимания на машины, выстроившиеся за нами. Казалось, они даже не замечали оглушительного рева моторов, работающих на пределе своих возможностей.
— Ну, я надеялась, что обойдется. Брат Эверит, конечно, большой мастер на всякие такие вещи, но я думала, в этот раз он не придет, ведь гоночный трек формально находится за пределами Уевы, он даже ближе к Панама-Сити, чем к нам.
Руби снова вздохнула и нервно поправила волосы. Я забыла сказать, что на ней был светлый парик, в котором девушка походила на Долли Партон [2].
— Так вот зачем ты напялила парик? Она улыбнулась:
— Да. Классно, правда?
“Не очень”, — подумала я, а вслух сказала:
— Да, классно. А теперь выкинь-ка из головы этих идиотов и давай готовиться к работе. Пусть с ними разбираются другие, это не твоя забота.
Руби села прямо и сделала очищающее дыхание по системе йогов, как я учила.
— Установи контакт со своим внутренним ребенком, — распорядилась я, въезжая в ворота заправочно-ремонтной зоны. — Ты должна быть в мире с самой собой.
Возможно, мои рекомендации сработали бы, не окажись мы лицом к лицу с Роем Деллом Парксом, самопровозглашенным королем местного трека.
Только я выжала акселератор своей “камаро”, собираясь пересечь трек, чтобы добраться до зоны боксов, как откуда ни возьмись прямо передо мной возникла пыльная желтая “вега” выпуска семьдесят второго года. Она вылетела поперек дороги, словно потеряла управление.
— Кьяра, осторожно! — завизжала Руби. — Роя Делла занесло!
Давать задний ход было поздно. Я сжалась в ожидании удара, от которого содрогнутся все мои косточки. В последнюю секунду перед столкновением увидела перекошенное ужасом лицо мужчины с косматой рыжей бородой. Он отчаянно крутил руль обшарпанной желтой “веги”. Это не помогло. Паркс врезался в правую часть капота моего автомобиля, отбросив нас назад.
Я была так ошеломлена, что несколько секунд не могла шевельнуться. Меня здорово тряхнуло, но, не считая этого, пострадала только бесценная “камаро”. Как только до меня дошло, что какая-то занюханная “вега” смяла правую переднюю часть моей любимицы, я выскочила из машины и решительно двинулась к Рою Деллу Парксу, преисполненная жаждой мщения.
Рой Делл уже успел выбраться из машины, которая, как ни странно, на вид почти не пострадала, и отдавал распоряжения команде механиков, сбежавшихся ему на помощь. Увидев меня, он пошел навстречу и протянул руку вперед, как будто собираясь со мной поздороваться.
— Меня зовут Рой Делл Парке, мэм. Этой “веге” ничего не сделалось, будет бегать как ошпаренная собака, верно?
Тут я не выдержала. Я как следует замахнулась и врезала по физиономии, на которой было написано угодливое выражение. Рой оказался слабоват, из разбитой губы хлынула кровь, колени подогнулись, он выкатил глаза и медленно осел на землю.
Подбежавшие отреагировали почти мгновенно. Половина из них бросились к лежавшему на земле Рою Деллу, остальные просто наблюдали — удивление, написанное на их лицах, сменилось восхищенными улыбками. Думаю, нечасто им доводилось встречать в своих краях женщин, способных дать в зубы мужчине. Но когда ты родом из северной Филадельфии и у тебя четверо братьев, умение драться становится такой же неотъемлемой частью образования, как учеба в католической школе. Я всего лишь отнеслась к этому предмету чуть более серьезно.
Руби стояла рядом со мной, светлый парик слегка съехал набок, а глаза стали большими, как плошки.
— Боже всемогущий, они нас убьют! — прошептала она.
— Убьют? — спросила я. — С какой стати? Потому что какой-то тип, сам себя объявивший королем гонок, помял мою машину?
Словно в подтверждение опасений Руби от группы отделился какой-то костлявый тип с довольно-таки мускулистыми для его худобы руками, сплошь покрытыми татуировкой, и двинулся к нам. Чуть поодаль я заметила двух помощников шерифа, которые быстро шагали в нашу сторону.
— Какого черта ты себе позволяешь? — прорычал долговязый.