— Вы Кьяра? — спросил он с мягким техасским выговором, посмотрел на меня и словно смутился.
Я взяла косметичку, наши пальцы встретились.
— Это все? — спросила я.
Лайл чуть сдвинул назад ковбойскую шляпу и вновь посмотрел мне в глаза. Я была на шпильках и поэтому оказалась одного с ним роста. Может, он на дюйм выше. Во всяком случае, наши глаза были почти на одном уровне. Похоже, он действительно ковбой, но что делать здесь, в баре, настоящему ковбою?
— Да, Кьяра, это все. Может быть, вы окажете мне честь и разрешите угостить вас после закрытия?
Клиенты, собравшиеся у бара, не сводили с нас глаз. И я поняла, что, несмотря на громкую музыку, они догадываются, о чем идет речь и что сказал Лайл. Все явно болели за Лайла.
Лайл не отвел взгляда в ожидании моего ответа. Мне понравилась его прямота, и я поняла, что мой отказ мало что изменит для него. «Так зачем же отказываться?» — подумала я и приняла приглашение. Замершие у бара клиенты облегченно вздохнули. В конце концов, он всего лишь хочет меня угостить, незачем отказываться. Мужчины, собравшиеся у стойки, дружно приветствовали возвращение Лайла. К его чести надо сказать, что он не вел себя так, словно поставил перед собой цель и добился ее. Он вежливо кивнул и принялся за работу, а я с косметичкой Дениз под мышкой медленно пошла за кулисы. У меня было ощущение, что должно произойти что-то важное.
Поймите меня правильно. Я не принцесса и не веду себя так, словно каждый мужчина, которому удается провести со мной какое-то время, получил царские привилегии. Совсем наоборот, но в нашем деле мужчины обращают внимание исключительно на формы, не думая о содержании. Это и понятно. Форма для нас действительно важна. Именно благодаря формам мы зарабатываем, и зарабатываем совсем неплохо. Однако именно из-за формы мне редко встречались мужчины, которых интересовало нечто большее, чем внешность.
Был у меня друг, психотерапевт. Он как-то сказал, что для женщины такая точка зрения своего рода защитный механизм. «Это я и без доктора знаю, — ответила я ему. — Однако лучше чувствовать себя одинокой, но с деньгами в руках, чем жить с мужем-алкоголиком, который ко всему еще тебя и бьет».
Мой приятель психотерапевт предложил: «Что ж, давай поговорим о муже-алкоголике, который тебя бьет». На это я ему сказала: «Послушай, Зигмунд. Когда мне нужен психотерапевт, я иду к нему и плачу деньги за визит». На этом мы расстались. Так вот я и говорю: кому нужны эти осложнения? Я жду мужчину, для которого я не была бы секс-машиной. Пусть хоть раз мне попадется тот, кто не думает о том, как побыстрее затащить меня в постель при первой же встрече.
Эти размышления так увлекли меня, что я чуть на сцену не вылезла с лекцией. Однако вовремя вспомнила о косметичке Дениз, потому что только ради нее встретилась с Лайлом. Я направилась в комнату, где девушки отдыхают между выступлениями, и решила, пока все на сцене, внимательно изучить содержимое косметички.
Присев у гримерного столика, я расстегнула косметичку. Дениз запихала в нее все необходимое: губную помаду в недорогой позолоченной упаковке, тушь, пудру, другую косметику. Я высыпала все это себе на колени, надеясь найти что-нибудь важное, способное навести на след моей подруги. На дне косметички я нашла единственное, что осталось от жизни Дениз в Панама-Сити, — фотографию Арло, сидящего на мотоцикле позади нее, и ключ от номера в мотеле «Голубой Марлин». Может, это запасной ключ Дениз, на случай если она потеряет основной? Я взяла в руки фотографию и посмотрела на серенькую мордочку Арло. Казалось, он не сводит с меня черных глаз. «Где вы, ребята?»
Я сложила в косметичку все хозяйство Дениз, оставив себе только ключ и фотографию. Дениз не было уже неделю. Если она выписалась из мотеля и ее действительно нет в городе, то ее номер должен быть свободен. Мотоцикла тогда тоже не должно быть перед ее номером, да и машины наверняка нет на стоянке мотеля. А вот если ее кто-то похитил, то тогда, вполне вероятно, вещи по-прежнему в номере и, может быть, среди них есть доказательство того, что ее похитили. Что бы ни говорили, я была уверена: Дениз покинула город не по своей воле.
Глава 17
Лайл остановил меня на самом выходе. Я едва узнала его без шляпы. Он стоял у входа в кладовую с ящиком вина в руках и смотрел на меня большими темными глазами. Было около трех часов ночи. Я отработала последний номер, смыла грим и переоделась. В голове у меня было одно, а у Лайла совсем другое.
Торопясь в «Голубой Марлин», я совсем забыла про свое обещание. Я так спешила, что едва не сбила его с ног, но обещание есть обещание. Кьяра Лаватини всегда держит слово. Да и по правде говоря, я была не против пропустить стаканчик, прежде чем отправиться в номер Дениз. И еще, если быть честной до конца, Лайл начинал мне нравиться. Мне нравилось, как волосы спадают ему на лоб, когда он без шляпы; мне нравилось, как играют бицепсы у него на руках, когда он поднимает тяжелый ящик.
— Я не забыла, — сказала я, вешая сумочку на плечо.
— Да? — Он не поверил мне, но подыграл.
— Да, не забыла. Просто хотела забросить вещи в машину. Я сейчас вернусь.
Он чуть заметно улыбнулся.
— Кьяра, если сейчас неподходящее время…
Я остановила его:
— Лайл, что ты? Самое подходящее время. Мне водки с лаймом.
Он кивнул и направился к бару. Я посмотрела ему в спину: отличная походка для ковбоя.
Когда я вернулась, водка с лаймом уже ждала меня. Коктейль был отличный: много водки, немного лайма. Лайл, прислонясь к стене за стойкой, наблюдал, как я сделала первый глоток. Он пил «Корону», предварительно выдавив прямо в бутылку кусочек лайма. Рядом с бутылкой текилы стояли мерный стаканчик и соль.
Я молча села в ожидании, когда он начнет закидывать удочку, потому что все мужчины всегда начинают одинаково: «Мне нравится твой номер, ты такая классная…» Но Лайл сказал нечто совершенно неожиданное:
— Я слышал, ты недовольна, что я занял место твоей подружки. — Выговор у него был южный.
— К тебе это не относится. Знаешь, это был настоящий шок. Прошла всего неделя, а ее место уже занято.
Лайл рассмеялся:
— Уверяю тебя, я тоже испытал шок, когда посмотрел на сцену и увидел, что вместо бомбардировщика «Б-52» в исполнении мисс Марлы из тумана появилась ты. — Он хмыкнул и покачал головой. — Я бы сказал так: твой номер оказался приятной неожиданностью.
Я сделала еще глоток и внимательно посмотрела на Лайла.
— Ты что-то имеешь против наших летчиков? — Меня начинал забавлять наш разговор. Водка согрела меня, и теперь захотелось посидеть с ним подольше.
— Нет, — спокойно ответил Лайл, — я ничего не имею против наших летчиков. Просто я не люблю блестки. Мне нравится, когда женщина знает, что она женщина, и одета соответственно, и когда все при ней и она не боится использовать то, что имеет. Вот это мне нравится. — Лайл наклонился ко мне. — Я люблю утонченность и простоту.
Что-то, помимо водки, распространялось по моему телу. Я чувствовала, что вечер затянется. Когда посмотрела на свой стакан, то обнаружила, что он пуст. Лайл тут же наполнил его вновь, а себе налил текилы, затем облизнул угол ладони между большим и указательным пальцами, посыпал его солью и вновь облизнул. После этого одним глотком проглотил текилу и закусил ломтиком лайма. Мы молча посидели несколько мгновений, но за это время он успел переключить музыку, которая звучала из приемника, на кантри.
— А почему твоя подружка ушла? — спросил Лайл.
— Она не ушла, — поспешно ответила я, не зная, что рассказал ему Винсент, — она исчезла.
Лайл выпрямился и взглянул на меня, словно не понял.
— Исчезла?
— Да, только никто почему-то так не думает. Винсент и остальные считают, что она просто смылась.