Я не закрывал и прежние ручные «доскотёрки» — приток новосёлов требовал достаточно рабочих мест.
Про воспитание трудом, совместной регулярной деятельностью — я уже… «Человек — не селенит, в холодильнике — не улежит». Давай-ка дружок, потаскай по 12 часов вертикальную пилу. А мы поглядим — на что ты годен.
Строительство не съедало всё. Когда на Крещение ударили морозы и лесопилки встали, стало понятно, что есть возможность ещё чего-нибудь новенького… уелбантурить.
У нас хватало «душегубок», было достаточно «рязаночек» и учанов. Весь этот «реч. флот» перебирался, сортировался, стандартизировался, смолился и чинился. Без присмотра — всё сгниёт.
Мне не хватало ещё нескольких типов плав. средств. На потихоньку создаваемой «судоверфи» построилась копия «Белой ласточки» — «Чёрная ласточка». Один в один, с минимальными изменениями.
Тогда же начата была большая, длиной в 50 метров, шириной — 10, расшива. Основной тип волжских судов до пароходов. Грузоподъёмность — от 400 тонн. Одну такую со Стрелки вытолкнуть с моим товаром — до самого Каспия не раскупят. Правда, нерешаемый вопрос: как её потом назад тащить? Такие лоханки — под бурлаков. Для бурлаков — нужна единая власть. Безопасность по всему пляжу. «Одна шапка» — отсюда и до моря.
«О, господи. Не доживу!»? — Поглядим.
Мне не хватало ещё одного типа речного кораблика — ушкуя. Пришлось разобрать один из захваченных новгородских и, по образу и подобию, сделать свой вариант. На два аршина длиннее, на пол-аршина — шире, «чердаки»-настилы — на носу и на корме. Хоть судёнышко и килевое, но не со штурвалом, а с кормовым веслом. Только и рискнул, что румпель пришпандорил.
Хоц, которого я выдернул с лесопилки и водил по верфи, показывая, фыркал, сопел.
— Чего сопишь? Бочки делал, бондарил? Теперь лайб надо понаделать.
— Чего?! Это ж… Это ж — не кадушка!
— Точно. Это — корабль. Тоже — воду держит. Только не внутри, а снаружи. Разница… мачта да вёсла. Назовём… «Грач». Грач — птица весенняя. Как весна придёт — так грачи и полетят. Белый, чёрный, серый, пёстрый, полосатый, крапчатый… Потом по цветам: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой…
— Воевода! Голубых грачей не бывает!
Ой! И правда! Как-то я грачей-гомосексуалов…
— И чего? Не было — теперь будет. Доски штабелями — вон. Ты ж сам пилил! Дерево на кили и рёбра-шпангоуты — лежит. Паруса — ткут, железо — куют. Люди, инструменты, рисунки-чертежи… Хоц! Не морочь мне голову! Бери это дело, разбирайся. Через три дня жду с планом. И учти: к концу ледохода мне нужно десять «грачей». Мне на них ещё команды собирать, кормщиков учить.
Приличные люди так не делают. По хорошему — сперва модель. После — строят первый экземпляр, проверяют. А уж потом — серия.
Но у меня есть смягчающие обстоятельства: проверенный исходный образец — ушкуй новгородский. Изменения незначительные. Главное — чтобы остойчивость не потерял, не перевернулся. Да и сама лоханка… когда знаешь что к чему — не сильно сложно. А если будет, там, «тяжёл на ходу», «черпает воду при сильном ветре», «плохо слушается руля при повороте в фордевинд»… Им ходить по рекам — не смертельно. А на десятке экземпляров я сразу все недостатки увижу.
Начатая ещё с конца осени работа по организации конвейерного выпуска «грачей» дала результат: первый мы получили в середине февраля. И дальше — каждую неделю — очередной.
Ага. Только спускать их на воду некуда.
Я постоянно подкалывал Хоца, предупреждая, что если лодейки будут воду пропускать — самого всю выпить заставлю. Мужик багровел. А потом перестал: кто-то из умников подсказал. Выпросил тёплый амбар, выкопали внутри яму, залили её водой и принялись купать в ней тринадцатиметровые корпуса «грачей» с загрузкой под борта. В смысле: груз такой, что корпус уходит в воду почти полностью, под уключины.
Когда к началу апреля снесло лёд на Оке, «грачей» выпустили на чистую воду. «Ходовые испытания». Не столько корабликов, сколько — команд. Комплект — две смены по двенадцать гребцов, носовой, кормчий, капитан. Гребцов столько — не набирается. Может, и к лучшему? — Высокопоставленные пассажиры и пассажирки, товары — потребуют места.
Кормщиков у меня нет. Растрясли у Отсендиного Дика его школу.
Вокруг него постоянно мальчишки крутятся:
— Дай подержать! Дай порулить!
Он их сперва гонял, потом, по моему совету, взял в оборот. Получилась такая… река-ходная школа. Ну, не мореходная же!
Что эти ребятишки, дорвавшиеся до румпелей, на реке делали… какие кренделя-манёвры выписывали…!
Лодочки — инерцию имеют, команду, к примеру «стой» — вообще не воспринимают. А — «суши вёсла» — её не останавливает. Команда «табань»… в нашем исполнении — разворачивает поперёк. Ещё и воды черпанут.
Это — только кусочек, только по отдельно стоящему ушкую. У меня — «целей громадьё», мне надо, чтобы они строем ходили.
Поворот «последовательно», поворот «все вдруг», поворот «последовательно все вдруг»… Последний — самый заковыристый. При строе «кильватер» начинается с хвоста. Надлежит следить за задним мателотом, распознавая его эволюции. А в строю фронта и пеленга — ближайший фланговый. Так-то кормщики друг за друга уцепились, как телятки за матку…
— Эска-а-адра! К исполнению эволюции…
Один ушкуй утопили на глубоком месте. Другой так разломали, что дешевле разобрать, чем чинить. Как раз — того «Голубого грача».
«Парус спустить» с первого раза получилось только у двоих. Даже на том, где Дик сам капитанил — ничего хорошего.
На ушкуе парус прямой. Сперва ставится мачта. Со сложенным с нею реем и свёрнутом на нём парусом. Потом рей разворачивают в походное положение растяжками. Потом: «парус спустить!», в смысле — развернуть, чтобы он до низу развернулся.
На ушкуе система растяжек мачты — примитивнейшая. Пришлось ещё упрощать. Чтобы ускорить. Не надо в этом месте узлы вязать! Можно ж проще! Только канат чуть длиннее. А растяжки рея — наоборот. Усложнять. Барабаны с тормозами, как на ткацком станке. Но — с заклиниванием. Вывести все к кормщику. Чтобы при смене курса команда по судёнышку не толклась, кормщик с помощником всё сами сделают.
Чисто для знатоков: рифы на этих парусах не берут. Это — в следующую серию заложу.
Кстати: на расшиве, из-за длины рея и высоты мачты, порядок другой. Поднимают мачту. И уже потом поднимают на неё рей с уже прикреплённым и распущенным парусом. Рей подняли — парус сразу полный, только рифы на нём брать. «Парус спустить» — опустить рей с парусом. На больших многопарусных кораблях — третий вариант: рей изначально закреплён на матче, парус — на рее. Тут снова — «парус спустить» — означает «развернуть».
Вадовасы Кастуся — воды боятся. Как и большинство русских людей — большой воды не видели, жили по берегам малых речушек. Ботником на полста шагов отплыть, сетку кинуть — могут. Плавать нормально, хоть бы сажёнками — не умеют. Тут я… никак — вода ледяная, а ждать пока Ока согреется — времени нету.
Пришлось смешать команды: нурманов Сигурда — капитанами. Они хоть в парусах и групповой гребле малость понимают. Моих будущих капитанов — кормщиками. Между прочим, рулевое весло провернуть — ещё и чисто сила нужна. А бывает наоборот — весло так рванёт… не удержишь.
Не удержали… Двоих — к Маре на длительное излечение. У остальных — мелкие ушибы, ссадины, сопли после купания в ледяной воде…
Гребцами — вадовасов.
Это… ходить и по головам стучать. В каждую. По тринадцать раз.
«Ходить в ногу» — здесь никто не умеет. «Грести в руку»… аналогично.
— Раз-два, раз-два…
На третий такт — расходятся уже в противофазу.
Напоследок — устроили регату. Столько восторга у всего населения!
«Кричали женщины — ура! и в воздух чепчики бросали!».
Заплыв выиграл экипаж Харальда Чернозубого — он командовал по-литовски:
— Кай, ду! Кай, ду! Стип-ренси! Стип-ренси! (Раз-два, сильнее)