— Ку-ку!
Не-а, не отзывается.
Поэтому, не задумываясь о в дверь привходящем… и подо мной подлежащем — исполнил «свою арию», получил ожидаемое и отвалил.
Во, полегчало. Слава тебе, господи, за… за успешное завершение. Или здесь правильнее — окончание?
Я уже оделся, когда она начала шевелиться. Несколько неуклюже поднялась на четвереньки, стала оглядываться по сторонам в поисках своего платка.
— Так ты не ответила: Сигурд знает о… о твоей благодарности?
— Да. Нет. Не знаю я! Был у нас прежде разговор. Что надо бы тебе… за спасение наше… и прочие благодеяния явленные… как-то… Что я сегодня сюда пошла… нет.
«Фигура умолчания». Довольно распространённая «фигура» в жизни многих людей. Во всех временах и странах. Подозреваю, предполагаю… Но, пока явно не объявлено — будто и нет этого. «Этого» — разного.
— Ты… ты не говори ему.
— Хочешь мужа венчанного обмануть? Подойди-ка.
Самборина уже накинула на плечи свою соболиную шубу, несколько запятнанную в ходе предыдущих… занятий.
Интересно, а Темуджин помощь Тогрула уже пользованной шубой покупал? Не в смысле — «ношеной», а в смысле — «стеленой»?
Подошла, и я, положив свои руки на её кисти, сжимавшие отвороты шубы, повторил её жест. С которого сегодняшний визит начался. Распахивая для демонстрирования. Презентация презента. Чуть надавил на её плечи из стороны в сторону.
— А теперь сама покачай. Резче, влево-вправо. А теперь — попкой. А — вместе? Запомнила? Мужа порадуешь.
Мда… стриптиз… есть, топлес — исполняет… музычку бы… да и шест… Работать и работать.
— Запомни, Самборина. Сигурд — не Володша. Который ничего в жизни, кроме своего гонора, не видел. Не я, кто в жизни твоей — прохожий случайный. Он тебе муж настоящий. Не по венчанию — по жизни, по душе. Он в тебя не просто уд свой всовывает, он свои надежды, своё будущее вкладывает. Дорожи этим. А то…
Кажется, гордость княгиниская взыграла против нудных поучений.
— А то что?!
— Пока ты ему в радость — тебе счастье. Надоешь, оттолкнёшь — тебе беда. Обманешь, погонишься за каким… удовольствием, выгодой… всё потеряешь. Себя утратишь.
Не доходит. Такие проповеди звучат часто. Смысл — замыливается, теряется.
Я бы не стал «зады повторять». Но я связываю с этой женщиной, с этой парочкой — кое-какие надежды. Свои. Поэтому — подкрепить. Нестандартно.
«Чтобы помнили».
— А то… Вон, князь-волка пришлю. Ему тыща вёрст — не заграница. Будет каждую ночь своими жёлтыми гляделками… глаза в глаза…
Она обернулась на сидящего в стороне Курта. Тот махнул хвостом. По полу, из стороны в сторону. И лёг. Как только что лежал, «глаза в глаза» с княгиней. Косо глянул на нас и снова уставился в пустое пространство перед своим носом. Будто женщина всё ещё там.
Её передёрнуло.
Я осторожно закрыл на ней шубу.
— Будь осторожна. Береги мужа. Дай вам бог удачи. Иди.
Я не верю в эффективность подобных «благих советов». Люди сразу выбрасывают их из памяти, из души.
Придя в Гданьск, она, первое время, была настроена эйфорично. Она-то в родительский дом пришла! К родным-кровным! А Сигурд… так, приймак.
Я уже говорил об охоте на женщин попаданца. Сигурд с Самбориной, как и Кастусь с Елицей, оказались «попаданцами» — не такими, как местные. На них началась «охота». Елицу пытались зарезать, Самборину — соблазнить.
Одна такая попытка была близка к успеху. Но уже вполне согласившись «наградить своей благосклонностью» настойчивого поклонника, Самборина увидела в сумерках зимнего вечера во дворе здоровенного, поднявшегося из сугроба, пса. Ей показалось, привиделось, что то — пришёл за ней князь-волк. Она испугалась, закричала…
Настроение момента было изменено. Действие было отложено. На другой день Сигурд… принял меры — «вздыхателя» закопали.
Не думаю, что мои «поучения» спасли союз ярла и княгини. Было много людей, которые раз за разом били по их связи. С одного моего совета — они не уцелели бы. Но где-то, в какой-то момент, отнюдь не самый важный, один из десятков — они проскочили мимо опасности. Мимо — этой. Что они и других избежали — только их свойство, только их собственная удача. К которой я так — чуть руку приложил. Или ещё что.
Я — про совет добрый. А вы про что подумали?
Глава 483
Психологические задачи смешивались мною с политическими. Просто потому, что политика — игрища людей. Той их части, которая в здешних эпохах называется родовой аристократией. Но есть и другая истина: «политика — концентрированное выражение экономики». Про «хлеб насущный» — забывать не следует.
— Николай, Беня — присаживайтесь. Как караван собирается — видите. Ничего странного не заметили? Я собираю три каравана. Три в одном. Самый дальний — Сигурда. Идёт в Гданьск. Два ушкуя. Другой — Кастуся. Идёт в Самбию. Шесть корабликов. Третий караван — наш. Кострома, Ярославль, Молога. И — назад. Сколько лодий… сколько останется — сегодня, вон, ещё один ушкуй утопили.
Я внимательно посмотрел на моего торгового голову и одного из лучших его приказчиков. Мои слова в лодочке на Оке: «и последние станут первыми», «у меня ничего нет, сделаешь — станешь» оказались правдой.
Беня долго настороженно оглядывался во Всеволжске, сомневался: «я ж — не такой». А мне плевать. У меня тут все «не такие».
— Об чём мордобой?
— Он меня жидовской мордой назвал!
— Ну назови его московско-литовской мордой.
— Я так и сделал! А он — в драку.
— О! Эскалация. За начало свары — раз. За словесные оскорбления — один-один. Два. За попытку телесных повреждений — три. Николай, почему ты таких дураков себе в приказчики набираешь? Выгребные ямы чистить. Обоим. Этому — две недели, этому шесть. Будете этносами своими меряться — будете дерьмо грести. До посинения.
Чин у Бени уже есть. Казённый кафтан на нём… как на корове седло. Гос. служба не испортила — глупее не стал. Тот же умный, цепкий, недоверчивый взгляд. Который немедленно расплывается масляным блином — заметил моё внимание.
— В Волжских городках надо ставить фактории. Для чего договориться с местными властями. Повтора Городецкой истории — нам не надобно.
— Э… нам бы… как ты говоришь… экс… экстере… тетере… рересть… ну…
— Экстерриториальность?
— О! Точно! Нам бы такую грамотку от князь Андрея, чтобы никакая местная сволочь…
— Попробую. Дальше. Разговоры с местными воеводами вести спокойно, без надрыва. «Нет» — так «нет». Нам в них — особой нужды нет. А уж после Городца… Будут непотребно мявкать — нагнём. Не нарываться, не угрожать. Просто спросить.
— И в Мологе?
— В Мологе… Там власть Новгородская. Князь Андрей не прикроет. Потолковать с тамошними властями. Спокойно. На общих основаниях, на особых условиях. С благосклонностью посадника. Он меня помнить должен. По «божьему полю».
Ещё неизвестно — чем та история аукнется. Может — благосклонностью, может — наоборот.
Поддержка властей — нам необходима. Уж больно моя «торговая парадигма» отличается от общепринятой. Будут обиженные. А новгородцы имеют привычку выражать свои обиды весьма дерьмократически — дубиной в голову или ножиком под ребро.
— От Мологи мои ушкуи пойдут назад. Пока вода высока — проскочить Переборы. Сигурд с Кестутом пойдут в Новгород. С кем-то из наших. Там… осмотреться. Представительство сделать… не дадут. Да и не хочу я. Рискованно очень. У нас скоро будут свары с новогородцами. И на Волге, и на Сухоне.
— Ох же ж божечки…