Офицер улыбнулся. Он явно почуял в клиентке родственную душу, поэтому решил проявить заботу – вышел из-за стола и открыл пластиковую дверь короба.
– Котеночек, – засюсюкала я, – выходи, любимая!
– Вы встречаете кошечку? – с неподдельным интересом спросила молодая женщина в кресле.
– Судя по размеру клетки, гиену, – фыркнул мужчина в пальто.
– Можно посмотреть? – не успокаивалась дамочка.
– Конечно, – кивнула я и пояснила: – Только там не гиена вовсе, а щенок. Фон барон, то есть баронесса, короче, Муся, крохотная, как гном.
Из глубины клетки высунулось нечто небольшое, черное и лохматое.
– Надо очки надеть, – засуетилась девица и начала рыться в сумке.
– Иди сюда, – поторопила я.
Но комок шерсти не пошевелился.
– Она же из Неметчины, – неожиданно приветливо сказал мужчина, – по-нашенскому ни бум-бум не понимает! С ним надо по-другому. Эй, зитцен!
– Komm, mein Herz, – сказала я. – Bitte, keine Angst.[4]
– Здорово вы шпрехаете, – похвалил меня мужчина.
– Вообще-то я уже подзабыла язык, – призналась я. – Раньше без проблем говорила, а сейчас слова подыскиваю.
– Для беседы с псиной вашего запаса хватит, – приободрил меня мужчина.
– Мама, – взвизгнула девушка. – Это что? Кто? Оно идет сюда!
В голосе незнакомки звучал неприкрытый ужас. Я вздрогнула, посмотрела в сторону пластмассового «дома» и мигом вспотела.
Из отверстия выползало нечто. Вернее, некто, полностью покрытый черной, сильно вьющейся шерстью. Сначала мне показалось, что собачка размером с небольшой чемодан, но, когда далее потянулись две лыжи-лапы, я сообразила: в перевозке прячется монстр.
Блондинка завизжала и бросилась за стойку рецепшен.
– Так вот ты какое, лох-несское чудище! – выпалил мужчина и со скоростью ящерицы нырнул за диван.
– Я фигею без баяна, – взвыл носильщик и рухнул под тележку.
На своих местах остались лишь я и таможенник. Меня от ужаса просто парализовало. А офицер, очевидно, отчаянно храбрый человек, продолжал исполнение служебных обязанностей.
– Прошу спокойствия, – твердо заявил он. – По документам животное – щенок двух с половиной месяцев, поэтому подвергался перевозу без намордника.
– Если ща он маленький, то страх представить, че из него вырастет, – глухо прозвучало из-под тележки.
– Документы небось перепутали, – подал голос мужчина, но из-за дивана не вылез.
– Это невозможно. Сопроводительные бумаги в порядке! – отрезал офицер.
Тут ко мне вернулась способность шевелить языком, и я прохрипела:
– Значит, в Германии ошиблись! Я ожидала цвергшнауцера, а не мамонта!
Щеночек тем временем выполз полностью и бойко встряхнулся. Я постаралась не завопить от ужаса. Милое животное было крупнее пони и, если честно, смотрелось устрашающе.
– Цверг – это гном, – дрожащим голосом продолжала я. – А тут кто?
– Нефиговый карлик, – прокомментировал увиденное из-под тележки носильщик. – Гном кинг сайз!
– По документам «цвергшнауцер малолетний», – отрапортовал офицер. – Берите и уходите.
Щенуля медленно подошел к батарее и задрал заднюю лапу.
– Глядите! – заорала я. – Он же мальчик!
– Каким образом вы определили пол? – заинтересовался таможенник.
– Ты дурак? – не удержалась я.
Три головы высунулись из укрытий.
– Так только мальчики писают, девочки присаживаются, – решила просветить таможенника блондинка.
– И видно, чем он ссыт, – вздохнул мужик. – Впечатляющее зрелище.
– Не возьму его! – топнула я. – У нас девочка, Муся!
– Нет! – напрягся офицер. – В бумагах стоит: Беатрис Каролин Три Гросс Шлосс из Эттинга, пол не указан. Может, она, а может, он.
– Беатриса Каролина Третья, – поправила я.
– Сами почитайте, – протянул документ офицер. – И чего?
– Беатриса – женское имя, – стояла я на своем.
– Здесь «Беатрис», без «а» на конце.
– Все равно, это не для кобеля название.
– Про писателя по имени Эрих Мария Ремарк слышали? – неожиданно спросил таможенник.
– Да, – изумилась я. – Но при чем тут автор культовых романов «Три товарища» и «Триумфальная арка»?
– И кто он, мужик? – не успокаивался офицер.
– Конечно.
– А имечко «Мария» при чем? Оно бабье!
– Ремарк взял его в память о своей матери, – начала было объяснять я, но таможенник воскликнул:
– Забирайте груз, и точка! Имя тут не играет роли, назваться можно хоть табуреткой.
– Не хочу, – честно призналась я. – Отправляйте его назад.
– Это невозможно.
– Почему?
– Здесь зал прибытия.
– Как прилетел, так и улетит, – обозлилась я. – Грузите его обратно в самолет!
– Ишь какая хитрая… – растерял холодную официальность парень. – А билет? Документы? Его переоформить надо, а в мои обязанности подобная хрень не входит!
– Что же делать? – растерялась я.
– Хватай чудище, волоки в зал отлета, оплачивай расходы или выводи его за пределы аэропорта и кидай в лесу. Мне фиолетово! – заорал офицер. – Груз выдан, и чао какао! Не мешай остальным. Эй, как тебя там, с тележкой, вези свое добро.
Я вновь потеряла дар речи. И тут «пони» подошел ко мне и… поставил передние лапы мне на плечи. Из-под черных волос глянули два коричневых глаза, потом монстр разинул пасть и живо облизал мое лицо розовым языком. Пес явно пытался продемонстрировать дружелюбие, на его морде появилось некое подобие улыбки. Он словно говорил: «Прости, мама, незадача вышла. Да, я большой, но ведь не виноват в этом. Люблю тебя от всего своего шнауцерова сердца!»
Ужас прошел, я погладила гиганта по голове, почувствовала, что шерсть его нежнее шелка и больше напоминает пух цыпленка, чем собачью шкуру, и сказала:
– Пошли, Муся, не оставлять же тебя тут.
Глава 5
С некоторым трудом я запихнула Мусю на заднее сиденье (на переднее он не влезал). Клетку-перевозку я в припадке щедрости подарила носильщику. Конечно, я понимала, что короб стоит немаленьких денег, но скажите, пожалуйста, коим образом засунуть его в легковой автомобиль? Легче поступить наоборот: вкатить машину в пластиковый куб.
Парень с тележкой очень обрадовался презенту.
– Супер! – пришел он в восторг. – Давно сарай на даче поставить хотел.
Я лишь вздохнула, устраиваясь за рулем. Надеюсь, я поступила правильно. А правда, что было делать? Ну не выкидывать же Мусю? Кстати, имя совершенно не подходит цвергу-переростку, его следует звать иначе. Ладно, Дана подыщет питомцу другую кличку. А кстати, интересно, почему в доме у подруги никто не берет трубку? Я набирала номер раз десять, не меньше! Хотя Данка небось приняла таблетки от мигрени и сейчас спит. А Жозя хлопочет в вольере, занимается любимыми птичками.
– Надеюсь, тебя не стошнит? – спросила я у Муси и завела мотор. – Однако день почти прошел, я провела на таможне кучу времени! Просто с ума сойти!
Свернув на улицу, где находился дом Гарибальди, я ощутила тревогу. Что-то случилось! На дороге стоит «Скорая помощь», чуть поодаль маячит «козлик» с надписью «Милиция», а вокруг толпятся местные жители – кто в байковом халате, кто в ватниках и калошах (последние, похоже, прибежали с огорода, бросив копать картошку). Тревога сменилась страхом: что способно отвлечь российского пейзанина от сбора любовно выращенного корнеплода? Картофель – это наше все!
Я выбралась из автомобиля и бросилась к дому.
– Нельзя! – остановил меня юный лопоухий сержант.
– Я живу тут, – буркнула я и, отпихнув его, влетела в дом.
По коридору плыл резкий запах сердечных капель. Ноги принесли меня в гостиную, я с облегчением увидела совершенно живую и здоровую Жозю, сидящую на диване.
– Ой, слава богу, все в порядке! – воскликнула я. – Зачем окно открыла? Простудишься!
И тут из сада донесся незнакомый голос: