— Это необязательно. Я не голодна, — говорю я, и мой живот как раз урчит, выдавая мою ложь.
Он просто озадаченно качает головой. Я закрываю глаза и запрокидываю голову на спинку стула, оставив ноги покоиться на коленях Доусона. Я вдруг почувствовала себя очень уставшей. Прикосновения его рук мягкие, изумительные и расслабляющие. Я словно плыву по течению.
Звонит телефон Доусона, и вдруг открывается дверь. Я пытаюсь встряхнуться и заставляю себя сесть прямо. Мужчина средних лет, по всей видимости, Грег, стоит на пороге моей комнаты, сияя лысиной. Он плотный и дородный, с темно-карими умными глазами. Его руки растягивают рукава рубашки от Lacoste, к узкому черному ремню у него на поясе прикреплен мобильный телефон. Мужчина принес с собой гору контейнеров, которые он ставит на стол передо мной. Запах свежих бургеров и картошки фри отбивает всю мою нерешительность, и я открываю один из контейнеров. Я успеваю трижды откусить от огромного чизбургера с беконом, прежде чем понимаю, что ни Доусон, ни Грег не сдвинулись с места. Они просто наблюдают, как я ем.
— Что?
Доусон улыбается и берет один из контейнеров.
— Ничего. Просто... это Лос-Анджелес. Здесь нечасто увидишь девушку, с таким удовольствием поедающую бургеры.
Я глотаю, внезапно смущенная. Я вдруг понимаю, что ем как свинья, будто умираю от голода.
— Ааа. Я... я просто хочу есть. Я... прошу прощения.
Доусон поднимает бровь:
— Не извиняйся.
Я заставляю себя откусывать скромнее. Такого хорошего бургера я не ела с тех пор, как приехала в Лос-Анджелес, и он безумно вкусный. Я хочу проглотить его, но ем медленно. Я не хочу, чтобы Доусон посчитал меня деревенщиной.
Я смотрю на мужчину, принесшего еду.
— Благодарю Вас... Грег, верно?
Он кивает.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности, — у него хриплый, прокуренный голос. На его шее вытатуирована надпись «Don't Tread On Me». Я вижу края других татуировок под его рукавами, а также бесчисленные шрамы на его руках и лице. Внезапно я понимаю, что Грег — сложный и опасный человек, байкер из клуба «Ангелы ада» в деловой одежде. Он охранник, что видно по тому, как он становится спиной к двери, складывает руки, как это делают только охранники, не умудряясь при этом выглядеть глупо.
Доусон поглощает солонину, и я уже не стесняюсь собственного аппетита. Он бросает взгляд на Грега и говорит:
— Почему бы тебе не подождать за дверью? Мы отправимся через несколько минут.
— У тебя ужин с Юрием Ивановичем через час, — говорит Грег.
Доусон хмурится:
— Да? И зачем же?
— Он хочет предложить тебе сценарий. Триллер, кажется.
— Я не помню, что соглашался на это.
Губы Грега складываются в улыбку.
— Я не удивлен. Ты наткнулся на него прошлым вечером. Ты был пьян в стельку, кстати.
— Отмени, — говорит Доусон.
Грег приподнимает бровь:
— Уверен? Юрий всегда играет на большие деньги. Он не работает с дерьмовыми сценариями.
— Просто передай ему мои извинения и попроси, чтобы сценарий прислали мне с курьером. Я позже его прочитаю. И я не поеду на ужин, — Доусон жует и продолжает. — Я не уверен, что хочу сняться в триллере, честно говоря.
Тут вмешивается мой деловой расчет.
— Я не думаю, что съемки в триллере — хорошая идея, — говорю я, — ты хочешь заново создать себе имидж, и поэтому нужно выбирать более серьезные драматические роли. Юрий Иванович предлагает хорошие сценарии, но по ним снимают блокбастеры, а не проекты, претендующие на Оскар.
Доусон хмурится.
— Да ладно, — это не вопрос, но его взгляд ждет, что я продолжила.
— Пока ты не уехал из Голливуда, большинство твоих ролей были в триллерах и боевиках, несколько романтических комедий тут и там. «Унесенные ветром» — отличная роль для возвращения. Она дает понять, что ты серьезно настроен.
— Настроен на что? — спрашивает Доусон.
— На обновление своего имиджа. Своей репутации.
— Что ты знаешь о моем имидже и моей репутации? — это вызов.
Я пожимаю плечами:
— Только то, что о тебе писали.
— Просто потому, что об этом писали... — возражает Доусон, но я его перебиваю.
— Правда это или нет, не имеет значения. Одни эти скандалы, заслуженные или нет, создали твой негативный имидж. И да, я знаю, что плохой пиар — лучше, чем никакого, но я не уверена, насколько это справедливо. Возвращаясь на экран, ты должен презентовать себя более серьезно.
Мне необходимо отвлечь свое внимание от того, как же он сексуален. Он красив даже во время еды. Мужественный и богоподобный. Его лицо освещают вечерние огни. Он слизывает соус с губ, и я вспоминаю, как его губы соединились с моими, как его язык коснулся моей нижней губы.