Из глубины клиники доносился звук работающей бормашины. Гулко зазвонил телефон, заставив фрау Мартинелли вздрогнуть. Послышался стук каблуков и мимо нее к стойке переваливаясь, протопала секретарша. Фрау Мартинелли чуть прищурилась.
Неужели?..
Хм! Вот так сюрприз! И когда секретарша закончила разговор, посетительница собрала все свое обаяние и превратила его в одну большую улыбку.
– Инге!..
Она жестом фокусника сорвала с носа большие темные очки и развела руками: вуаля.
У секретарши сильно отвисла челюсть, а глаза выпучились, будто собирались выпрыгнуть из глазниц.
Глава 20.
– Ютта? – словно немая, которой Иисус сказал: «говори», выдавила из себя секретарша. – Ютта Мартинелли? Это – ты-и-и? Даже не изменилась!
«Надо полагать!» – надменно подумала фрау Мартинелли, однако ни в глазах, ни в улыбке ее не отразилось даже тени этой мысли.
Иметь своего человека в стане потенциальной жертвы было более, чем просто удобно. Неплохо было бы возобновить знакомство и с его сестрой. А уже дальше, обложив со всех сторон, нанести решающий удар и повязав его обещаниями, отвести к себе на работу – в ЗАГС.
Она уже наводила справки о семейном положении доктора, но отсутствие официальных данный еще не означало, что в его сердце не поселится какая-нибудь молоденькая щучка, которая на все пойдет ради денег.
Так оно, собственно и вышло в итоге. Да еще ее сын, которого можно было во многом заподозрить, помимо глупости, позвонил из Таиланда, требуя срочно объяснить ему, что нужно для того, чтобы жениться на русской… Янис и выдал секрет, что Штефан хранил от всех. Именно потому он и решился на женитьбу, чтобы удержать эту стерву, которая наложила лапу на Штефана.
Фрау Мартинелли, естественно, пришла в ужас. Оттого, что ее мальчик попался на крючок вульгарной девке, которая, к тому же, на пять лет его старше. То, что сама она старше Штефана на девять лет, ее не смущало. И прочитав сыну резкую отповедь, фрау Мартинелли позвонила сестре Штефана и предложила вместе поужинать. За этим ужином она и выдала им с Инге все, что только что выяснила от сына.
Теперь можно было спать спокойно. Сюзанне всю жизнь вертела Штефаном, как хотела. Можно было быть уверенной, что под венец с ним если кто-то и пойдет, то не русская стриптизерша. Не видеть ей ни денег Штефана, ни его мерседеса, ни его клиники!
Сама фрау Мартинелли всю жизнь считала мужчин бездушным прибором, сочетающим в себе функции банкомата и вибратора; поэтому ей и в голову не приходило, что какая-то женщина может интересоваться ими как людьми, друзьями, любовниками. Как и то, что Штефан Адлер может иметь какие-то свои, собственные планы для своих кошелька и сердца.
Эта – другая женщина была в ее понимании единственной преградой: женщин она боялась. То ли опасалась соперничества, так как сам этот термин уже подразумевал, вероятность проигрыша. То ли, за свои жизнь, здоровье и репутацию, – ибо всех судила по себе.
…Между аккуратными бровями фрау Мартинелли безуспешно попыталась пролечь морщинка. Однако, с тем же успехом можно пытаться резать асфальт ножом для сыра. Ботокс у нее в лице уже не был инородным элементом. За последние годы фрау Мартинелли сделала столько инъекций, что посмеиваясь про себя, думала порой, что в ее крови уже половина ботокса. Впрочем в этот миг, справедливости ради, думала она не о своей постоянно требующей новых вливаний красе.
Она размышляла о том, кто мог бы осуществлять эти вливания в будущем. Судя по рассказам Инге, которая, видимо, случайно вложила в свой бред и граммчик полезной информации, доктор Адлер обещал стать легкой добычей. Тем более, что он когда-то сам был в нее влюблен.
Фрау Мартинелли толкнула стеклянную дверь; зазвенели мелодично колокольчики и внезапно ее сердце дрогнуло: спиной к ней стоял широкоплечий высокий блондин. Он обернулся на звон колокольчиков, вздрогнул в такт ее сердцу, но тут же взял себя в руки.
– Фрау Мартинелли?
– Штефан…
– Инге готовит кабинет, – сказал он вежливо, но холодно. – Она Вас пригласит.
И не прибавив ни слова, даже обычно-вежливого, положенного в таких случаях: «Как дела?» или «Рад Вас снова увидеть», он повернулся к фрау Мартинелли спиной и исчез за дверью своего офиса.
Если бы она сейчас в гневе развернулась и ушла, как подсказывала гордость, все в конечном итоге, могло сложиться иначе. Однако, фрау Мартинелли никогда не принадлежала к числу женщин, которые сдаются так просто. И она осталась, не подозревая, что совершает страшную ошибку, которая в итоге будет стоить ей сына.