Выбрать главу

Ага, очень много времени. Это я так думал, но вовсе не противный Женя. Как только зашёл в приёмную, Любочка сразу доложила обо мне, а после разрешила пройти в его кабинет. Я глубоко вздохнул и открыл двери. За большим столом сидел никто иной, как одноклассник моего дружка Сергея. Вот это финал! Он поднял голову от папки с документами и, поздоровавшись, предложил присесть. К его столу примыкал ещё один, образовывая букву «т». Я сел на ближайший к нему стул, еле выдавив из себя слова приветствия. Посмотрел на стол. Папка с документами открыта и первым листом моя анкета с фото.

— Я вас позвал, Максим Олегович, чтобы сделать выгодное предложение. Как известно, сокращение пройдёт шестнадцатого августа. То есть через два месяца. Я предлагаю вам написать согласие на немедленное сокращение. Так можно делать по закону. В этом случае, вы получите все те же льготы: зарплату, отпускные за неотгуленный отпуск, выходное пособие в размере среднего заработка за год. Но у вас будет маленькое преимущество. Я буду вынужден дать вам всё то, что вы могли бы получить, работая эти два месяца. Таким образом, останетесь при деньгах и можно спокойно бегать по собеседованиям, — ледяным тоном сказал он.

Опа, а чего это он меня впихнуть раньше времени пытается? Странно как-то. Почему меня одного? Я спросил его об этом, уж больно хотелось знать ответ.

— В моей фирме никогда не будут работать геи. Я даже сидеть сейчас рядом с вами брезгую. Не хотите уйти по-хорошему, найду зацепку и уволю за несоответствие занимаемой должности, — скривился он.

— А с чего вы взяли, что я гей? Видели один раз с Сергеем? Да, он мой друг с института. Но он просто обнял за плечи, можно сказать как брата. Зачем сразу всех под один радужный флаг ставить? — возмутился я.

— Знаете, как происходит на зоне. Если кто-то дотронется до опущенного, сам таким становиться. Это у них называется зашквариться.

— Но мы не на зоне, а вы не вор в законе! — повысил я голос.

— Это верно. Всё, я больше не желаю с вами разговаривать. Сначала долбятся в очко, а потом скулят, я не гей, простите меня. Тьфу, мерзость какая. Вот, я приготовил бумаги. Если подпишешь, то к концу дня выдадут трудовую книжку и переведут всю положенную сумму на карту. Я предварительно посчитал, там семьдесят тысяч выйдет. Давай, или подписывай, или завтра я найду к чему прикопаться, и выпереть отсюда с позором, — он бесцеремонно перешёл на «ты».

Вот же сволочь! И за что он так геев ненавидит? Деваться некуда, я подписал. Можно было в комиссию по труду пожаловаться. Только что сказать? Меня обвинили, что я гей и уволили? Бред свой кобылы, потому что завтра об этом будет весь город знать. Отдал ему листы. А он, сука, подготовился. Подсунул мне ещё и приказ о досрочном сокращении в двух экземплярах. Я в бешенстве. А когда я такой, то порою «двери с петель срывает». Забрал свой экземпляр приказа и встал.

— Что, сволочь, завидно стало? У тебя, небось, только бабы в постели и то из-за денег. А тебе крепкой дубины хочется, да никто не вставляет. Ты приходи в гости как-нибудь, может, пожалею и трахну, — прошипев, пошёл на выход.— А вот за эти слова, ты у меня ещё ответишь, гомосек драный! — рыкнул он мне в след.

Ой, дурак! Идиотина последняя! Вот зачем было его злить?! Ору мысленно сам на себя. Только поздно после драки лапками махать. Ну, Серый, удружил. Из-за того, что он меня невинно обнял, этот гондон подумал, что я гей. Пф, ладно, ничего не попишешь. Серый и Витёк всё равно мои друзья. Это нужно быть полным козлом, чтобы после стольких лет дружбы их бросить.

Домой шел, понурив голову. На банковской карточке кругленькая сумма, но от этого не легче. Когда ещё на работу устроюсь. Ещё бабуле нужно как-то о сокращении сказать. У неё сердце больное и давление скачет. Но молчать не смогу. Она меня как облупленного знает. Поймёт по взгляду, что случились неприятности.

Зашёл в квартиру. В горле пересохло от волнения, поэтому сразу двинул на кухню. Пока жадно пил воду, заметил, что на плите не стоит кастрюля или сковорода. Опять бабушке плохо. Ничего, сейчас сам всё приготовлю.

— Бабуль, я дома. Сейчас приготовлю ужин, — зашёл в комнату.

— А-а-а! Ба, что с тобой?! — заорал как полоумный.

Она лежала на полу. Губы уже синие и дыхания нет. Сел на ковёр и начал реветь, набирая номер друга.