Субъективистская фотография
Существует устоявшийся стереотип, согласно которому противоположность успешному художнику-коммерсанту – это так называемый «непризнанный гений»; в фотографии этот термин обычно относят к человеку, в силу врожденной лени и неграмотности неспособному освоить фотографическую технику, и пытающемуся заменить умение вдохновением, а успех – признанием в узком кругу. Его отношение к технической стороне фотографического искусства выражается словами «чем хуже, тем лучше». С понятием «непризнанный гений» обычно ассоциируется термин «концептуальность», сакраментальная фраза «я так вижу», и классическое определение фото-шедевра, как «нерезкой зернистой черно-белой фотографии бомжа на питерской помойке».
Но стереотипы – это всего лишь стереотипы. Их порождает массовое сознание, и, соответственно, они отражают не столько «народную мудрость», сколько узость, этому сознанию обычно присущую. Действительно, существует целое направление, называемое субъективистской, или концептуальной[3] фотографией, внешние признаки которого соответствуют этому стереотипу. Признаком, определяющим субъективистскую фотографию, можно считать безразличие к детальному отображению внешней реальности и нацеленность на субъект – внутрь художника, то есть поиски средств выражения своего «эго». Отношение к этому направлению может быть очень разным; так, Ю. Гавриленко [{4}] опыты субъективистов назвал «люками в духовное подполье их авторов», заявив, что, по его мнению, прекрасное надо искать не в себе, а вне себя, в Божьем творении. Соглашаться с этим, или нет – дело личных убеждений и вкусов, тем более, что термин «Божье творение» может быть с равным основанием отнесен как к окружающей нас действительности, так и ко внутреннему миру Человека.
Илл. 6. Сол Лейтер Нью-Йорк, ок. 1960
В любом случае, язык субъективистской фотографии – это язык, изобретаемый заново каждым художником; язык, основанный на игре подсознания и на ассоциациях, а потому практически не формализуемый. Художники-субъективисты предоставляют и зрителю неограниченную возможность включать свое подсознание, участвуя наравне с автором в создании образа. Иначе говоря, стиль и детали облачения голого короля каждый зритель дорисовывает в воображении сам – и при этом ему предоставляется право считать, что эта работа сделана не им, а королевскими портными.
Соответственно, никогда нельзя априори утверждать, что язык создателя субъективистской фотографии совпадет с языком зрителя, и вызовет у него те же ассоциации. Возможно, критерием значимости субъективистских произведений стоит считать соответствие языка художника некоему глубинному общечеловеческому языку; об этом мы более подробно поговорим в последней главе этой книги.
Структурная фотография – открытие плоскости
Илл. 7.А. Картье-Брессон. Сифнос, Греция. 1961
Двум упомянутым выше течениям – коммерческой фотографии и субъективистскому «андеграунду» – соответствуют два полярных подхода, один из которых подразумевает приоритет объекта (то есть мира внешнего), а второй – субъекта (мира внутреннего).
На первый взгляд, все возможности исчерпываются этим перечислением. Но здесь можно вспомнить про существование тонкой границы, отделяющей мир объектной реальности от мира сознания художника (Илл. 3). Для живописца эта граница – поверхность холста, а для фотографа – плоскость пленки, пластинки, матрицы, фотобумаги… монитора, в конце концов.
Приняв положение о том, что изображение в этой плоскости может иметь самостоятельную художественную ценность, независимую от художественной ценности того, что находится по обе ее стороны – мы откроем для себя третий, если и не всеобъемлющий, то очень интересный и продуктивный подход к восприятию фотографии.
Илл. 8. Задача о шести спичках
3
Эти термины не вполне взаимозаменяемы. Термин «концептуальная фотография» имеет гораздо больший охват, и относится и к постановочной, в первую очередь абсурдистской фотографии, и к различным техникам коллажа, включающим элементы фотографии.