— Примите мои соболезнования, дорогой барон, — сказал толстяк, нимало не смущаясь собственной наглости.
Айвен, пришибленный количеством долгов, как-то позабыл, что унаследовал ещё и титул. Попытки провинциала казаться светским человеком раздражали. Лицо его — большое, будто вытесанное топором из куска старого, жёлтого дерева, показалось баронету смутно знакомым. Глаза, глубоко посаженные, острые, холодного серого цвета, смотрели уверенно, цепко, и уж смущения в них точно не было. Айвен нахмурился, пытаясь припомнить, встречался ли он раньше с этим навязчивым господином, но тщетно. Пожал плечами: наверное, похож на кого-то, увиденного случайно.
Молодой человек улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела горестной — всё-таки только что предали земле прах его родителя, и попытался освободиться от докучливого незнакомца. Не тут-то было: хваткау толстяка железная. И деловая хватка была из того же материала, в чём Айвен убедился после нескольких минут разговора.
Толстяк достал из кармана платок сомнительной свежести, протёр багровое, в бисеринках пота, лицо, и громко, с надрывом, закашлялся. Айвен мог бы посоветовать тому ослабить шейной платок и расстегнуть узкий пиджак, но удержался. Прилипчивый провинциал ему не понравился. Работая на заводе, он прекрасно знал, как вести себя с такими людьми. Понимая, что наглец не отстанет, Айвен поджал губы и высокомерно процедил:
— Чем могу быть полезен?
— Позвольте представиться: Джейкоб Браун, — мужчина слегка наклонил голову. — Сразу перейду к делу. Привык, видите ли... кхе.. брать быка за рога! Я владею землями вокруг вашего замка, барон, — сказал толстяк, снова сильно польстив Айвену. «Замком» он назвал старое, заброшенное поместье, куда молодой человек не только не наведывался лет сто, но и даже не интересовался, в каком состоянии находится его собственность. — Ещё у меня есть дочь, — продолжил провинциал. — Вы можете расценивать моё предложение как угодно, но я хочу, чтобы мои внуки имели титул.
— Простите, а в чём, собственно, заключается ваше предложение? — спросил Айвен только для того, чтобы хоть как-то скрытьрастерянность. Он прекрасно видел, что толстосум решил купить дочери жениха, и выбор почему-то пал на него. Хотя — ясно почему, у него земли в Роузвуде.
— Вы бедны. Папаша оставил вам столько долговых расписок, что даже продажа Роузвудского поместья, — тут он назвал имущество Айвена правильно, может, именно поэтому опять закашлялся — бурно и долго. — Так вот, -снова достал платок, вытер лицо, — женитесь на моей девочке, и вам ничего не придётся продавать. Вы не игрок... я наводил справки... — пояснил в ответ на удивлённый взгляд баронета. — А что тут такого? — он пожал плечами. — Даже выбирая лошадь, не только выясняешь всю её родословную, но и проверяешь, в каком состоянии у неё зубы, а тут — жених.
— Но, позвольте, милейший, — Айвену, наконец-то, удалось освободить руку, — я ещё не дал согласия.
— Дадите, — и «покупатель», вытащив из портмоне чек, помахал им перед носом предполагаемого зятя. — Я никогда не ошибаюсь, — продолжил делец, убедившись, что сумма, прописанная в чеке, попала в поле зренияАйвена, и довольно хмыкнул, увидев, как расширились его глаза. Ещё бы, этой суммы хватит и погасить долги, и потом ещё долгое время оставаться состоятельным человеком, даже если ни чем больше не заниматься, просто тратить деньги — и всё. — Итак, я навёл справки. В отличие от своего папаши, вы экономны, к деньгам относитесь уважительно. Вы получили блестящее образование, но при том обстоятельстве, что особа вы всё-таки титулованная, почему-то предпочитаете работать руками, что вызывает уважение. Кстати, как я узнал, у вас есть кое-какие сбережения, — здесь толстяк пренебрежительно скривился, давая понять, что он думает о подобных «запасах». Кривизна потного лица почему-то позабавила Айвена.
— Вы и это умудрились узнать? — улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался он.
— Деньги, мой мальчик, открывают любые двери,- сказал толстяк и, вздохнув, продолжил:
— И закрывают тоже.
Намёк более чем прозрачный, и дальше Айвен слушал смешного человека в узком костюме очень внимательно.
— У вас спокойный, ровный характер, вы умны, и теперь вы барон...
— Простите, но во владение имением я войду только через год, по окончании траура, тогда и стану бароном — внёс поправку Айвен.
— Что такое год в нашей жизни, дорогой барон? — возразил толстяк, упорно продолжая игнорировать то обстоятельство, что Айвен пока ещё баронет. — Мне десять лет назад сказали, что с моими лёгкими я не протяну и года, а что вышло? А вышло, что я жив, и, как это не смешно, почти здоров. И потом, если я помру, кто позаботится о моей крошке Лу? Луиза — так зовут вашу невесту.