***
— Да, дедушка, ты слишком сильно меня любил. И ты оставил мне самое дорогое — судьбу нашего мира. Она здесь — в Роузвудском поместье, и стробоскоп здесь. Только теперь я понимаю это, — прошептала Кэтрин Луиза Чемберс, снимая очки. Она положила их на стол и взглянула на портрет Джипси. Недавно распорядилась повесить его над дверью в кабинете деда.
Только сегодня заметила, что на портрете женщина держит в руке очки. Такие же, как у неё. Интересно, откуда они взялись? Кэтрин задумалась, пытаясь вспомнить, потом, откинувшись на высокую спинку стула, открыла ящик стола.
— Да, они лежали здесь. Теперь припоминаю, он часто надевал их, хотя до самой смерти у дедушки было отличное зрение. Интересно, зачем они ему, если его зоркости могли позавидовать шотландские стрелки? Так, у меня после болезни упало зрение, и я взяла их скорее машинально, — пробормотала она и, надев очки, пристально вгляделась в картину. В дверном проёме, загораживая путь желающим попасть в морг, стояла уверенная, красивая женщина, написанная маслом на холсте. Она будто знала секрет и берегла его, а каталки с трупами за её спиной были предупреждением.
— Мисс молодая хозяйка! Снимите сейчас же эту чёрную гадость, а то опять чертей поймать будете! — Истошно завопила вошедшая в кабинет Черри.
— Они прозрачные, посмотри, — баронесса протянула служанке очки. Та взяла, повертела в руках, заглянула в прозрачные стёкла. Потом, пожав плечами, пробормотала:
— Вот хоть как мне убеждай, а когда они на вас, то чёрные! — И вышла, забыв оставить поднос с кофейником.
— И зачем я потратила столько денег на её обучение? Результат нулевой, — усмехнулась Кэтрин Луиза Чемберс. Она встала из-за стола, подошла к стеклянному футляру и достала трость, с которой старый барон не расставался много лет и, взглянув на портрет Айвена Джошуа Чемберса, с вызовом произнесла:
— Что ж, дедушка, я нашла твой «ящик Пандоры». И я открою его. Я твоя Пандора! Но — я очень осторожная Пандора...
И с лукавой улыбкой, то и дело вспыхивающей на лице, она повернула панель, скрывающую потайной ход в западное крыло.
В комнате с зеркалами, Кэтрин Луиза Чемберс решительно прошла в центр, вставила трость в углубление в полу и надела очки...
Из рукояти вырвался свет, такой силы, что не будь этих очков, она бы ослепла. Лучиотражались от зеркал, приводя их в движение — и перед Кэти открылись другие миры... Закружились события, люди, пахнуло разрухой, смертью... Сотни костров, тошнотворный запах гниющего мяса — трупы не успевали сжигать... И вот она, Кэтрин... Вот ей тридцать лет... сорок... пятьдесят... Вот её лицо — сначала страшное в своих пороках: искривлённые пресыщением губы, тусклые, бездушные глаза, раздутые злобой ноздри... Потом это же лицо, покрытое язвами, спадающее лоскутами кожи...