A. Sutzrever – «Vaise Shtern»
(по мотивам)
Из мерцанья белых звёзд
Протяни мне, Боже, руку, —
Зачерпни из моря слёз
Слов моих тоску и муку.
Сквозь подвальное окно
Свет звезды ко мне стремится.
В этом мире нет давно
Места, чтоб Тебе молиться…
Мой Великий Строгий Бог,
Всеблагой и Всемогущий,
Я отдал Тебе, что мог —
Жар души моей заблудшей…
Здесь подвал – Судьба и Кров,
Здесь покорность и отчаянье.
И летит к звезде мой зов,
И в ответ – Твоё молчанье…
Лопнула струна души —
Стон вибрирует по крышам —
Боже Правый, поспеши,
Дай мне знак, что я услышан:
Из мерцанья белых звёзд
Протяни мне, Боже, руку, —
Зачерпни из моря слёз
Слов моих тоску и муку…
2012
Sunrise – Sunset
(Roger Whittaker – Песня Тевье на свадьбе дочери, из мюзикла «Скрипач на крыше»– по мотивам)
Где та девочка, танцевавшая на моих коленях, —
Чьи чёрные волосы щекотали мне ноздри,
Чьи тонкие пальчики так трепали мне уши?…
Где тот бойкий кудрявый мальчик,
которого мы упрекали в лени,
Который стремительно рос – и
Никогда никого не хотел слушать?…
Закат-восход, восход-закат, —
Как годы – летят!…
Дети вырастают, – быстро, – как полевые цветы,
И распускаются, – внезапно, – как почки,
И,как гусеницы, – вдруг, – превращаются в бабочек …
И что ты в том поле – пожухлый куст?…
Что ты в том лесу – дуб, не дающий листвы?…
Что? – Ты бесплоден, как порожняя шкурка гусеницы?
Закат-восход, восход-закат,
Годы – летят!…
Нет!…
Пусть наши дети родят детей,
И пусть наши внуки растут, как цветы,
И распускаются, как почки,
И выпархивают, как бабочки!…
Это мы – поле, на котором вырастут те цветы,
Это мы – лес, в котором набухнут те почки,
Это мы – гусеницы, из которых вылетят те бабочки!…
Закат-восход, восход-закат
– Пусть летят …
21.05. 2013
Навсикая
Баллада о безответной любви
(по мотивам поэмы Гомера «Одиссея»)
Гений Гомера гневит
к гимнам его недоверье.
Всё, что поведал слепец —
всё подтвержденье нашло.
Тоже и гимн Одиссею,
Афиной спасённому
От Посейдонова гнева
на острове Схерия —
Также правдив.
Но возможен в деталях иных.
Дочь Алкиноя, царя феакеев
премудрого,
Первой помощницей стала Афине
в спасении странника —
И полюбила, конечно,
его безответно.
Но Гений о том умолчал,
и судьба её нам неизвестна.
Однако, узнать бы хотелось,
как это было.
Итак…
…………………………………………………………..
На гневливость Посейдона невзирая,
Отогрела Одиссея Навсикая.
Наготу его прикрыла пеленою,
Привела его пред очи Алкиноя.
Измождённого, – лишь кожа да кости,
Кто он, что он, – позабывшего вовсе,
Чуть живого, – почему, не понимая,
Полюбила чужеродца Навсикая.
Но и мудрая душа Алкиноя
Угадала в чужеземце Героя.
…Сколько лет прошло, недель, или дней —
Никогда не мог понять Одиссей…
Но однажды слышат клич феакийцы —
Призывает царь народ свой в столицу:
Пусть наутро – кто знатнее, кто проще —
Все приходят на столичную площадь…
А народ – он чует в чём заморочка:
Царь просватал за приблудного дочку.
Не феак жених, а может, и не грек,
Неизвестного он званья человек: —
То ли пахарь, то ли воин, то ли бич —
Что за притча – будто нет других опричь!
И с народом, как всегда, нету слада.
В поте трудится Афина Паллада.
И в толпе она – под видом феакея,
И пиарит она рейтинг Одиссея,
Чтобы злые языки не ворчали,
Чтоб свершилось, что задумано вначале.
И заполнили столицу феаки, —
И достойные мужи, и зеваки.
И к восходу Гелиоса (или Феба)
У ворот дворца ленивый только не был.
А в сияньи врат, окованных медью,
Всё столы стоят и ломятся снедью.
Здесь и мясо с вертелов, и маслины,
И форель здесь, и куски лососины,
Здесь и устрицы, кальмары и крабы,
И отборные пахучие травы,
Дикий мёд, инжир в меду́ и орехи,
И вино – забыть грехи и огрехи,
И тугие виноградные гроздья —
Всё, что нужно для веселия гостя.
Вкруг столов места – достойным – на ска́мьях,
А зевакам – амфитеатром – на ка́мнях.
Но для каждого сегодня – кус барашка,
И вином – его наполнена чашка,
И слепой певец – высокого дара,
И равно́ для всех звучит его кифара.
И поёт он – не длинней и не короче —
Об Ахилле, Одиссее и о прочих…
И тогда-то – то ли плакать, то ли славить —
К Одиссею возвращается память.
И склонился он повинной главою,