– Да, Павел Семёнович, я обязательно приеду. Но я ещё на работе. Постараюсь прибыть как можно скорее.
– Это в твоих же интересах. Юля, моя настойчивая просьба. Поговори с парнем. Или пусть с ним поговорит кто-то ещё из взрослых, если ты до него не можешь достучаться.
Этими словами он меня очень разозлил.
– Павел Семёнович. Вы прекрасно знаете, что мы с ним только вдвоём. И разговаривать с ним больше некому. Я не умаляю свою ответственность, но будьте любезны разобраться нормально, а не так. Что виноват тот, кого побили. До встречи.
Раздражённо сбрасываю вызов, снимаю первую линию с удержания и выдаю короткое и ёмкое:
– Еду.
Нервно бросаю телефон в сумку, на ходу цепляю кардиган, который набрасываю на себя, когда еду на работу (несмотря на дневную жару, утром температура опускается довольно низко для лёгкой блузочки) и слышу уверенный голос прямо за своей спиной.
– Снова проблемы с братом?
– Да. Снова. Сегодня меня ждут у директора, потому что он кого-то побил, и родители пострадавшего, вероятно, поедут снимать побои, – на автомате весело и воодушевлённо отвечаю в пространство приёмной, а сама уже думаю, как вытащить своего мелкого балбеса из передряги и встряхнуть его осознание.
– Я отвезу тебя.
Опять? Может, не надо? А то это очень странно выглядит со стороны.
– Нет, зачем же? Я сама!
– Мне по пути. Идём.
По пути ему или нет, проверить наверняка я бы не смогла при всем желании. И вот я снова сижу в шикарном авто, удобно развалившись в кресле, и снова уверенно чихаю на то, что мне, наверное, хотя бы на этот раз лучше было бы приземлиться сзади.
– Юля, какие у тебя отношения с братом? Доверительные? Дружеские? Или наоборот?
– У нас с Гришей довольно близкие отношения. Точнее, были раньше. А сейчас… Мы… немного…
– Отдалились?
– Наверное. Я постоянно на работе. Он в школе. У него свои немногочисленные друзья, о которых я уже почти ничего не знаю. Гриша обычный ребёнок. Но сейчас у него переходный возраст. Знаете, когда не видишь оттенки цветов, а в жизни существуют только белые и чёрные полосы.
– Да. Мне это очень хорошо знакомо. Как и то, что в переходном возрасте можно совершать много необдуманных поступков.
– Видимо.
– У него сейчас тяжёлый период?
– Глеб Викторович. Он мальчик. А я девочка. Я старше и по-другому смотрю на некоторые вещи. Поэтому мне его тяжёлые проблемы иногда кажутся, мягко говоря, надуманными. Я стараюсь участвовать в его жизни как можно чаще. Но он закрывается. Начинает обманывать, изворачиваться. Хоть со стороны это и незаметно. Меня это беспокоит, но я не могу давить на него. Да и как? В одиннадцать вечера названивать ему с работы?
– Как я понял, в целом, он неплохой парень?
– Он очень хороший. Но сейчас меня гложит чувство, что я не справляюсь со своими воспитательскими обязанностями.
– Например?
– Очень боюсь, что он попадёт под дурное влияние. Не знаю, что у него в голове. Он не делится своими мыслями. Возможно, лишь небольшой частью, хоть я и стараюсь участвовать в его жизни, как могу. Но я не понимаю, какое мировоззрение вкладывать в его голову, какие ценности. Он уже смотрит на жизнь не так, как я. Гриша временами бывает очень агрессивным. И когда мы ругаемся, у меня сердце не на месте. У него в жизни даже нет реального человека, на которого ему хотелось бы равняться. За исключением некоторых знаменитых личностей из интернета. И это очень плохо, потому как сама объяснить брату и подать пример, каким должен быть мужчина, я не могу.
– А чем он увлекается?
– Он любит машины, да и вообще технику. Любит компьютерные игры, наверное, как и все мальчишки. У него математический склад ума.
– Неплохие интересы. Перспективные.
Прошло несколько минут, и вот мы снова едем в молчании. Я боюсь проронить хоть слово, а Солнцев сосредоточено следит за дорогой.
Но лучше бы он и продолжал дальше так делать, потому что вместо этого совершенно внезапно выдал:
– Юля, я сам поговорю с директором.
Кажется, мой словарный запас исчерпан. Полностью.
– Ну что Вы! Я… Вам… итак нервы мотаю на работе, чтобы ещё и в личные неурядицы втягивать!
– У меня всё равно вечер свободен. Даже интересно стало, чем живет нынешняя молодежь.
– Поверьте, в этом нет ничего интересного. У всех возрастов свои трудности, которые кажутся концом света.
– Любопытно. А у тебя какие?
Почему он так внимательно на меня смотрит? Я теряюсь под его проницательным взглядом. Что ответить? Шутливо отмахнуться не соответствует ситуации, а говорить всерьёз… Да кому нужны чужие проблемы?!