Продолжая доказывать быдлячему водителю, что тот не прав, Заболоцкий подхватывает меня одной рукой. И чтобы не упасть, я его обнимаю.
Мир перестаёт существовать.
Я ощущаю аромат его туалетной воды и чувствую твёрдость его спины. И улыбаюсь как идиотка. Если сейчас нас снимут на видео, то меня вместо деда определят в психушку. То ору как резаная, то лыбу давлю. Жалею только, что голову сегодня не помыла, и даже страшно представить, как сильно размазалась по щекам тушь от слёз и криков.
— Рома, ей нужно в травмпункт, — слышу голос преподавателя по английскому.
Рома?! Разрушает она мою идиллию. Для тебя — Роман Романович, вообще-то. И как-нибудь без тебя, дорогуша, разберемся. Иди вон физруку советы давай, он твою круглую пятую точку по достоинству оценит. Кстати, а ведь отличная идея, надо их свести, чтобы не «ромкала» лишний раз в свободное от работы время.
Мысленно я уже сижу в машине любимого преподавателя, он везёт меня в травмпункт, тянет на руках через белые двери с красным крестом над крыльцом, очень волнуется, постоянно спрашивая, как мое самочувствие. Покупает мне капучино в автомате, пока мы вместе ждем результаты рентгена, улыбаясь и трижды спрашивая, какую шоколадку я бы предпочла к кофе. Но эта «Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ» снова всё портит.
— Скорую нужно вызвать, Ром. Так по правилам положено, травму зафиксируют.
Плевать мне на твои правила, «герундий» и «инфинитив» ты наш с «презент перфектом» в одном флаконе, мне главное — поближе к Роману Романовичу быть, хотя нога, конечно, болит и даже очень.
— Рома, вот туда её, на лавочку, — указывает преподша наманикюренным когтем в заданном направлении.
А тебя бы в ссылку, в Сибирь, на каторжные работы, но я же молчу и не отсвечиваю. Однако Роман Романович строго решает ситуацию и отнюдь не в мою пользу.
В скорую меня усаживает опытный фельдшер, пообещав Роман Романовичу, что доставит к лучшему хирургу города, то есть к тому, кто в данный момент в приëмном покое дежурит.
Тоскливо глядя на стоящих возле дороги англичанку и профессора, я думаю о несправедливости. Ну почему в сказках принц всегда спасает зачухонку в лягушечьей шкурке, а в жизни он остается на дороге в компании более подходящей ему по возрасту и статусу модели?
Дальше всё течёт скучно и предсказуемо. Паспорт, прыжки по этажам, крики уставших от всего медсестер и много непонятных мужиков в трико и серых майках с перебинтованными руками и ногами.
— Повезло тебе, девчушка. — Прикусывая фильтр сигареты, приподнимает снимок моей ноги к свету хирург.
Не уверена, что внутри больницы можно курить, но у этого здорового мужика в белом халате столько седых волос, что, наверное, он здесь сидит уже давно и точно на особом положении.
— Ты сделала вот так. — Резко плюхает он свою ногу на соседний стул, чем меня слегка смущает. — Поставила стопу ровно и аккуратно, вся подошва прилегала к асфальту и в момент наезда она оставалась неподвижной. Чаще всего во время ДТП положение ступни пострадавшего под колесом оказывается самым опасным. — Крутит ногой. — Например, под боковым наклоном или с поднятой пяткой. Кроме того, имеет значение вес автомобиля, давление в шинах и плотность материальчика, из которого изготовлена обувь. Мамка тебе хорошие ботинки купила, из натуральной кожи. В общем, у тебя только гематома. Чапай домой, учи уроки.
Дурацкий сегодня день. До автобуса я хромаю довольно долго, грущу, кривясь от боли, а потом с ужасом обнаруживаю, что на часах уже половина шестого. Уроки и вправду надо учить, завтра у «принцессовны» первая пара.
Глава 3. Дочь преподавателя
— Ты кто такая? — выходит ко мне навстречу дед.
В тельняшке и голый ниже пояса.
— Я из группы «Любовные коммандос». В свободное от учебы время спасаю несчастные влюбленные пары, чьи родители против их союза. Тайно вывожу любовничков, снабжаю их продуктами питания, селю на конспиративной квартире, в общем, делаю всё, чтобы соединить любящие сердца. Эта работа является невероятно опасной. Разъярённые семьи часто предлагают огромное вознаграждение любому, кто сможет убить меня.
— Чего?! — злится дед.
Он всегда рычит, когда чего-то не понимает. И так как он почти ничего не понимает, то постоянно злится. Иногда даже замахивается.
— Да внучка я твоя, Наташка. Спокойствие, только спокойствие.
— Доченька, это ты? Чего так поздно? Я уже с ума сошла.
Всё, что позже конца пар плюс час на дорогу, у нас считается очень поздно и опасно.