Брок пожал плечами, хотя ее слова задели его за живое.
– Ты будешь здесь завтра ночью, обнаженная и ожидающая, и меня абсолютно не волнует, что ты об этом думаешь.
На следующий день, в полдень, Мэдди сидела в гостиной своей золовки Роберты, которая, как она знала, могла бы ей помочь. Шансы, что Роберта согласится помочь, были ничтожны, но Мэдди должна была попытаться. Она оказалась в отчаянном положении.
Будь все проклято! Она бы предпочла обратиться за помощью к Гэвину, чем к вечно всем недовольной Роберте. И она бы отправилась к своему кузену, если бы хоть на мгновение могла поверить, что он откликнется на ее просьбу. Брок ясно дал понять, что, несмотря на ее предупреждение, Гэвин не отказался от союза с ее мучителем. Деньги значат больше, чем родство. Впрочем, этот факт нисколько не удивлял Мэдди.
Всю прошлую ночь она провела без сна, размышляя, разумно ли, поборов свою гордость, обратиться к Роберте. В конце концов она решила, что должна хотя бы на один только час усмирить свою гордость и попросить об одолжении женщину, которую когда-то считала членом своей семьи. Это казалось ей меньшим злом, чем необходимость каждую ночь в течение шести месяцев отдаваться негодяю, который использует ее в своих корыстных целях.
– Сумма, которую ты у меня просишь, – это целое состояние! Как ты могла столь неразумно распорядиться деньгами, которые тебе оставил Колин?
– Я тебе уже говорила: он не оставил мне ничего, кроме долгов, сo времени его смерти я только и делаю, что пытаюсь расплатиться с его кредиторами. Я продала почти все, что принадлежало моему отцу, но этих денег хватило лишь на то, чтобы покрыть задолженность твоего брата в клубе и заплатить его портным.
– Ты продолжаешь утверждать, что Колин оставил тебя без гроша? Но ведь граф владел огромным поместьем, значит, у него были деньги. – Роберта бросила на нее укоризненный взгляд. – Ты уверена, что он все растратил?
Мэдди стиснула зубы.
– Абсолютно уверена.
– Но Колин всегда очень разумно распоряжался деньгами.
Мэдди еле сдерживалась, чтобы не рассказать Роберте подробности жизни Колина, впрочем, она понимала, что золовка просто ей не поверит.
Этот путь ей закрыт. Что же делать? Она поднялась и холодно улыбнулась Роберте:
– Я вижу, что совершила ошибку, придя сюда. Извини за беспокойство.
Когда она уже направлялась к двери, Роберта загородила ей путь:
– Ты оскорбила память моего брата и думаешь, что можешь вот так просто уйти? Я требую извинений.
Мэдди раздраженно взглянула на Роберту, теперь она каждой клеточкой своего тела ощущала прошедшую без сна ночь. Ноющие мышцы бедер напоминали ей о бурном свидании с Броком и о том, что ей предстоит провести еще много таких ночей в его постели. А ведь он может не только разжечь ее плотскую страсть – он может завладеть ее сердцем и опустошить ее ум. Брок это уже доказал.
Если она не сумеет соблюсти осторожность, он завладеет и ее душой.
Роберта всегда была глупа и тщеславна. И уж конечно, пребывала в блаженном неведении о жизни Колина.
– Ты никогда не видела своего брата в истинном свете. Он наслаждался жизнью и не отказывал себе в любовных связях. Все свое состояние он истратил на женщин, оставив мне в наследство только огромные долги и домик, в котором встречался со своими любовницами.
– Колин не нуждался бы в утешении на стороне, будь ты с ним поласковее, – выпалила Роберта.
Мэдди отшатнулась. Неужели Колин сказал сестре, что считает жену фригидной? Мэдди почувствовала себя униженной. Господи, хоть бы забыть эту кошмарную жизнь с Колином!
Она протиснулась мимо Роберты.
– Забудь, что я приходила сюда.
Роберта схватила Мэдди за запястья.
– Не оскорбляй больше моего брата. И не появляйся в этом доме, пока не признаешь, что была недостойна этого замечательного человека.
Мэдди хотелось закричать, что этот “замечательный человек” в течение нескольких лет унижал ее, а однажды ночью в приступе ярости едва не забил до смерти. Но она знала, что Роберта не поверит ей.
– Значит, мы больше не увидимся, – сухо ответила Мэдди, высвобождая руки. – Прощай.
Глава 13
Столовая особняка Эшдаун-Мэнор, оформленная в красно-коричневых тонах, была залита светом свечей. Мэдди сидела напротив Брока и видела, как ослепительно он улыбается тетушке Эдит. Искренность этой улыбки и озадачивала, и бесила ее.
– И какая она, эта Индия? – спрашивал пожилую женщину Брок.
– Жаркая. – Эдит рассмеялась, маленькие букетики на ее желтой с зеленым шляпке свисали гроздьями, напоминая цветочную коллекцию. – И очень пыльная. Но тамошних жителей я обожала. Они очень милые.
Мэдди, рассеянно слушая тетушку, попыталась сосредоточиться на своей проблеме, которая, приняв человеческий облик, сидела напротив нее.
Обед подходил к концу, а Мэдди за весь вечер сказала не больше пары слов этому мерзавцу, который хотел заполучить ее ради ее земли. Она с трудом верила, что тетушка Эдит пригласила его на обед, даже не поставив ее об этом в известность. Однако почти все время Мэдди не сводила с Брока глаз, хотя испытывала при этом стыд.
С того памятного вечера, когда она, уступив натиску Брока, стала его любовницей, Мэдди еще две ночи провела в его объятиях. Каждый раз, когда она собиралась отказаться от близости, Брок напоминал ей о ее обязательствах, а потом… потом и ее протест, и ее обязательства отступали на дальний план, потому что она буквально таяла от его ласк. Вот и сейчас страсть обжигала ее кожу, едва она вспоминала о тех чувственных минутах.
В первую ночь Брок без слов отнес ее в маленькую кровать и раздел. Потом велел ей раздеть его. Едва она коснулась его тела, ее сердце бешено забилось, руки предательски задрожали, а по спине поползли мурашки – предвестницы возбуждения. Когда Брок, медленно склонившись, поцеловал ее, Мэдди лишь обреченно вздохнула. Не желая сдерживаться, она громко стонала, когда он покусывал ее соски. Ее бросило в жар, и плечи покрылись тонким налетом испарины, когда он направил ее руку к своему жезлу и показал ей, как нужно его ласкать. Ей казалось, что она умрет, когда он губами довел ее до оргазма, после чего они слились в страстном соитии. И ближе к рассвету вновь.
Близилось утро, и Мэдди злилась на него за то, что он опять соблазнил ее, а на себя – за то, что опять забыла о том, что собиралась быть холодной как лед, но уступила, не в силах отказаться от этих наполненных блаженством, но таких коротких часов.
Прошлой ночью он был таким же ненасытным. Он даже не потрудился снять с нее чулки. Он был слишком нетерпелив, чтобы найти хотя бы какую-то постель. Он повел ее к дивану и там овладел ею, усадив Мэдди верхом к себе на колени. По его велению она поднесла ему свои груди, и он неторопливо ласкал их – поглаживая, покусывая, играя языком с ее возбужденными сосками, превращая сдержанную светскую даму в необузданную распутную женщину полусвета.
Огромный жезл Брока доводил ее до безумия, когда проникал в ее чрево. Молочное и Водное объятие – она помнила это по “Камасутре”. Одно лишь описание акта заставляло ее краснеть, но разжигало желание. Реальность же оказалась в тысячу раз более ошеломительной.
Он позволил ей задать темп. Ощущение полной свободы и абсолютной власти опьяняли ее, но даже эти захватившие ее чувства Брок использовал в своих интересах. После своего первого оргазма она уже не могла протестовать, и тогда он, словно опытный партнер, повел ее в головокружительном танце, доведя до второго разрушительного взрыва.
Когда он наконец достиг пика, Мэдди, к своему стыду, вдруг сообразила, что несколько раз в экстазе прокричала его имя. А от ее гнева не осталось и следа.
Несмотря на возникший между ними разлад, интимные отношения с Броком доводили ее до головокружения, делая слабой, беззащитной и, к ее удивлению, полностью удовлетворенной.
Теперь она думала о том, что принесет ей сегодняшний вечер. Желание уже мощно и требовательно пронзало ее чрево. Она хотела его. Ему она конечно, в этом не признается, полгать себе Мэдди не могла: она действительно страстно хотела этого мужчину, хотела чувствовать, как его сильное тело наполняет ее, сводит се…