— Как? — спросил Васильев.
— Вверх ногами, многоуважаемый Валентин Михайлович… Вверх ногами.
Я молчал. В открытое окно мне было видно, как на набережную выскочил Владик. К нему подошла девушка. Они поздоровались и пошли вдоль набережной. Что-то очень знакомое и тревожное было в ее осанке, в походке.
— Наверное, все-таки вверх ногами, — вдруг с мрачным удовольствием сказал Костромин.
Управляющий подошел к своему столу, сел в кресло. Взял ручку, повертел ее.
— Так!
— Не знаю, Леонид Леонидович, — медленно начал я. — Я все еще не решил, не готов ответить.
— И все же нужно.
— Он не скажет, — хрипло произнес Костромин. — Хотя все уже решил. Зачем ему говорить? Но не успеет еще скрыться из виду ваш поезд, как все тут будет стоять вверх ногами.
— Вполне возможно, что перестройку будем продолжать по всем линиям, — сдерживая себя, сказал я.
— Так… Понятно, понятно, — задумчиво произнес управляющий. — Ну тогда придется пустить в ход этот приказ.
Он взял со стола листок бумаги и хотел было прочитать.
— Не нужно, Леонид Леонидович, — остановил я его. — Я знаю, что Владислав Ипполитович назначается управляющим на время вашего отпуска. И так как вы наверняка спросите, не возражаю ли я, то я отвечу, как уже говорил Левшину: не возражаю.
Управляющий помолчал, потом медленно произнес:
— Но этот приказ мог и не быть. Я мог бы сейчас оставить своим заместителем вас.
— И это я понимаю. Но слова вам дать не могу… просто не знаю.
— Ну как хотите. — Он подписал приказ. — Пожалуйста, Владислав Ипполитович.
Костромин взял листок:
— С завтрашнего дня прошу все ваши действия согласовывать со мной.
— Хорошо, Владислав Ипполитович. Мне будет очень приятно снова работать под вашим руководством, — любезно ответил я.
Васильев не выдержал и рассмеялся. Глядя на него, рассмеялся и я.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — многозначительно и веско сказал Костромин.
— Вечно вы впутываете меня в глупые истории! — кричал прораб Анатолий. «Прораб» я пишу по старой привычке, а сейчас — уже начальник Управления обеспечения.
Мы сидели у него в сногсшибательном кабинете: стены в высоту на метр восемьдесят сантиметров отделаны деревом, дубовые встроенные шкафы, потолок с пластмассовой сеткой словно плывет в воздухе. Этот «метр восемьдесят» был предметом особого восхищения Беленького, который, приехав сюда для «обмена опытом», долго цокал языком.
Я понимал Анатолия, все другие помещения Управления обеспечения, тоже отделанные деревом, были пусты. Лишь в приемной сидела вконец перепуганная этой роскошью молоденькая секретарша. От ветра хлопали двери.
— Я этого вашего Владика изничтожу, — запальчиво говорил Анатолий. — Представляете, даже в бухгалтерии сделал деревянные панели!
— Нехорошо — в бухгалтерии панели, — соглашался я.
— Ну черт с ними, с панелями, сдеру их! А скажите, что это я буду сидеть тут один и наслаждаться видом этих дубовых листьев? — Он показал на угол.
— В самом деле, откуда эти листья? Владик как будто такого задания не получал.
На щеках Анатолия разгорались красные пятна. Но в это время дверь широко открылась, появился сияющий Владик, он втащил в комнату дубовый столик с резными украшениями. За ним четверо рабочих с трудом внесли зеленый металлический ящик. Увидев меня, Владик принял озабоченный вид:
— Пожалуйста, Анатолий Александрович, протяните правую руку, будет ли вам удобно?.. Ну, протяните, пожалуйста!
Анатолий дернулся, как ужаленный, стукнул рукой по столу, вскочил:
— Я ухожу, Виктор Константинович, хватит с меня издевательств! Смеетесь вы надо мной, что ли?
Он выскочил из комнаты, сильно хлопнув дверью, но тут же снова зашел:
— Смеетесь?
— Скажите, Владик, — как можно строже спросил я, — что это за дубовые панели, особенно в бухгалтерии? И дубовые листья… Что это за стол с инкрустацией?
Анатолий сел, забарабанил пальцами по столу.
— Сию минуту, Виктор Константинович!.. Анатолий Александрович, сядьте, пожалуйста, в кресло и протяните правую руку. Удобно вам?
— Идите… знаете куда? — глухо проговорил Анатолий. — Что касается руки, я б ее протянул, да…
— Спасибо, товарищи, — вежливо сказал Владик рабочим, — вы можете ехать.
Это были парни из бригады Королькова. Они хорошо знали всех присутствующих и вышли, пряча улыбки.