— Сейчас придется договариваться с СУ о людях, — повторил я. — Какой второй участок в новом управлении, Анатолий Александрович?
Анатолий промолчал, продолжил Беленький:
— Второй участок — заявки и их реализация. Начальник этого участка должен быть на пятьдесят процентов бюрократом, на пятьдесят процентов прорицателем, так как трудно, дорогие товарищи, угадать, когда точно потребуются детали, и на пятьдесят процентов…
— Позвольте, Беленький, но ведь уже получается сто пятьдесят процентов, то есть человек с половинкой, — сказал, улыбаясь, Визер.
Беленький поднял палец:
— Так точно, именно, Визер, человек с половинкой… Итак, на пятьдесят процентов он должен быть и психологом: знать, с кем из директоров заводов говорить о футболе, с кем — о рыбной ловле и ругать футбол, а с кем о книгах, намекая, что спорт — это для грубых людей…
Анатолий прервал Беленького:
— Не надо мне соловьев, волкодавов, психологов, и… чего там еще наговорил Беленький? Давайте самых обыкновенных людей. Для начала с каждого СУ по два ИТР и по бригаде рабочих.
— Не дам я ни одного человека, — снова повторил Морозов.
— Почему? — спросил я.
— Потому что из всего этого ничего не выйдет. Людей дадим, а шиш получим.
Все рассмеялись.
Да, ничего не поделаешь, очень не хочется, но нужно было принимать бой.
— Вы ошибаетесь, — сказал я, — конечно, не сразу, но передача людей возместится подготовкой производства, которое будет вести новое управление.
— Нет, это все без толку, — возразил Морозов, впервые посмотрев прямо на меня. В его прищуренных черных главах я прочел твердое намерение идти даже на ссору.
— Ну что ж… Если бы вы сказали, что у вас в управлении трудно с людьми, можно было бы еще подумать, что делать, но если вы вообще сомневаетесь в пользе нового управления, тогда, собственно говоря, разговор закончен. Вы свободны, Морозов.
Морозов продолжал грузно сидеть, положив руки на стол.
— Я сказал, вы свободны, — холодно повторил я.
Он неловко усмехнулся:
— Еще немного посижу… посмотрю, что дальше будет интересного.
— Насколько я помню, вы в начале совещания говорили, что спешите. Так не следует вам тут терять время.
— А вдруг Анатолию потребуется какая-нибудь сводка от меня? Ведь без бумаг тут не обойдется, а я не буду знать, что тогда? — иронизировал Морозов.
— Сводок и бумаг не потребуется. Вас Управление обеспечения не станет обслуживать, делайте всё сами. Думаю, это будет по справедливости.
Но Морозову не хотелось уходить. Он посмотрел на меня, и мне показалось, если б я уступил, может быть, и од передумал бы. Но я промолчал.
Морозов медленно поднялся и, грузно ступая, вышел.
Дальше пошло все гладко. Мы разодрали производственный отдел на две неравные части и большую из них отдали Анатолию. Начальник отдела Мякишев при этой операции только пучил страшные рачьи глаза, держа желтый карандаш перед беззубым ртом под углом в сорок пять градусов, что, как известно, означало не очень большое уважение к присутствующим. Контору снабжения проглотили полностью — всех двенадцать человек. Правда, потом ее начальника Зюзина, который от испуга тяжело дышал и заикался, оставили в тресте. От управлений Беленького и Визера «отрезали» по одной комплексной бригаде и по одному прорабу.
Беленький для фасона немного поломался, требуя, чтобы с него сняли пять процентов плана, но потом, хлопнув Анатолия по плечу, снисходительно сказал:
— Ладно, Анатолий, но смотри: подготовка площадок для нулевых циклов за тобой. Так?
Анатолий кивнул.
— Ругаться с заказчиками будешь сейчас ты и уговаривать бабушек, которые ни в какую не хотят переезжать из старых развалюшек в новые квартиры, будешь тоже ты?
— Буду, — сказал Анатолий.
— А собаки? — захлебываясь смехом, продолжал Беленький. — Эти самые злые дворняги, которых втихую натравляют бабушки… ты теперь от них будешь отбиваться?
— Я.
— Хорошо! А скажи, административные инспектора тоже за тобой?
— За мной.
— Ну тогда, Анатолий, бери бригаду, бери прораба и еще даю сверх разнарядки электромонтера. О нем вы с Виктором забыли… Забыли? — требовал подтверждения Беленький. — То-то же! Ты извини, Виктор, что перебиваю тебя.
— Уже третий раз.
— Третий? Смотри, а я и не заметил. Забыл самое главное — Анатолия спросить: этому проклятому Самородку ты площадки сдаешь?
— Я.
Беленький встал, торжественно подошел к телефону, набрал номер.