Я шел долго, тщательно обдумывая свою новую линию поведения в тресте.
На следующее утро ко мне зашел Костромин.
— Здравствуйте, Виктор Константинович, — настороженно сказал он.
— Здравствуйте-здравствуйте, Владислав Ипполитович, — приветливо ответил я. — Как ваше здоровье?
Он недоверчиво посмотрел на меня, но, увидев, что я улыбаюсь, приободрился.
— Я распорядился вчера: всем начальникам СУ и отделов треста точно выполнять ваши указания. Это по организации Управления обеспечения.
«Поздненько вы надумали, дорогой», — подумал я, но вслух произнес:
— Это вы хорошо сделали, Владислав Ипполитович.
— Вот видите, — он улыбнулся, — мы, оказывается, можем работать и в согласии.
— Вижу, Владислав Ипполитович.
Костромин прошелся по комнате и остановился у окна.
— Теперь давайте придем к соглашению о работе на этих четырех домах… Эта самая просьба Левшина.
— Давайте, Владислав Ипполитович.
— Я вот думаю, — Костромин совсем успокоился, вытащил красный гребень, — что лучше, если домами займетесь вы, ведь производство в руках главного инженера.
Я приветливо улыбнулся:
— Нет, Владислав Ипполитович, с моей стороны будет нечестно отбирать у вас лавры. Ведь Левшину дали согласие вы… Кроме того, говоря по правде, я не знаю, как это за месяц закончить дома. Только вы, с вашим опытом и эрудицией, сможете выполнить задание.
Костромин помрачнел.
— А остальное: почта, финансы, снабжение?
— Правильно, Владислав Ипполитович, вас от всего этого нужно разгрузить. Так как мы сейчас работаем в согласии, это я все возьму на себя.
— Но…
— Не беспокойтесь, Владислав Ипполитович, сию минуту. — Я нажал кнопку звонка и, когда вошла Нина, попросил ее вызвать всех начальников отделов и самой присутствовать на коротком совещании.
— Что вы собираетесь делать? — обеспокоенно спросил Костромин.
— Ничего-ничего, Владислав Ипполитович, все будет в порядке.
Один за другим в комнату входили начальники отделов, последней вошла Нина.
Я поднялся:
— Владислав Ипполитович и я побеспокоили вас буквально на несколько минут. Вчера Владислав Ипполитович дел согласие Левшину за месяц сдать в эксплуатацию четыре дома…
— Как за месяц? — перебил меня главный механик Ревякин. — Там же монтируются только девятые этажи.
— За месяц, Иван Иванович, — вздохнул я. — Ничего не поделаешь — просьба Левшина.
— Но это же самоубийство, — зло сказал Мякишев. — Форменное самоубийство. Даже если перевести на каждый дом по четыреста рабочих…
— Извините, пожалуйста, — мягко перебил я Мякишева. — Я тоже так говорил у Левшина, но Владислав Ипполитович, как и.о. управляющего, сами приняли это решение… Так, Владислав Ипполитович? — вежливо спросил я.
Костромин молчал. Не спешил и я. Ему пришлось ответить:
— Да… Я не мог отказать Левшину.
— Так вот, учитывая такое сложное задание, — продолжал я, — Владислав Ипполитович хочет лично заняться сдачей этих домов. — Я остановился, ожидая реакции Костромина, но он ничего не сказал.
— Наша задача — разгрузить Владислава Ипполитовича. С сегодняшнего дня по всем вопросам текущей работы треста обращаться ко мне. И вы, Нина, все бумаги направляйте мне… Вы хотели что-нибудь добавить, Владислав Ипполитович?
Костромин молчал.
— Всем службам треста оказывать этому строительству самую конкретную помощь. Все, товарищи, вы свободны, извините, пожалуйста, что оторвали вас от работы.
— Это же знаешь что, Виктор! — закричал Ротонов. — Как ты мог допустить?
— Я тоже вчера кричал, уважаемый товарищ Ротонов, но меня выставили из комнаты, выгнали. Ясно?.. Все свободны.
В комнате остались только я, Костромин и Васильев.
Костромин растерянно смотрел на меня, Васильев задумался.
— Вы хотели мне что-то сказать, Валентин Михайлович? — спросил я его.
— Нет. — Он поднялся и медленно вышел из комнаты.
— Вы извините, Владислав Ипполитович, я тоже побегу. Ведь у нас есть и другие объекты, потом управление Янина… Побегу. — Я поднялся.
Костромин молчал.
«Других» домов у нас было много.
У одного из них стояли Беленький, прораб Шуров и Косов, бригадир комплексной бригады.
Беленький притворился, что не заметил меня.
— Чего язвишь, Шуров? — строго говорил он. — Мне эти твои фокусы уже в печенке сидят. Хочешь уходить на проектную — уходи. Я тебе «докладывал», что возражал Костромину. Он знать ничего не хочет. Рабочих всего управления — на «корабль».