Вот это нужно запомнить крепко.
Бригада Косова, та самая, что так много дала предложений по экономии труда, в новых носилках таскала на этажи раствор. Носилки были устроены с присущей бригаде выдумкой (если вообще это слово можно ставить рядом с носилками, сконструированными еще на заре человечества): вместо досок — легкая фанера.
— Почему все вручную? — спросил я Ревякина, главного механика треста, сопровождавшего меня. Он сейчас постоянно находился на этой площадке.
Ревякин, по обыкновению, медлил с ответом, но, когда мы прошли весь этаж и я уже потерял надежду услышать его голос, пожав плечами, вдруг сказал:
— Черт его знает, Трошкин кричит, что нет времени возиться с механизмами. Пока получишь их, пока установишь — неделя пройдет. Потом он, наверное, считает, что вручную вернее, никаких простоев.
— Зачем же тут находитесь вы?
Механик улыбнулся:
— Все же когда на площадке сидит главный механик, то вроде и механизация есть.
— Так на всех домах?
— Да.
Подошли Девятаев и сварщик Копылов с носилками, наполненными раствором.
— Вопросик можно? — спросил сварщик.
— Пожалуйста.
— На экскурсию к нам? Как труд экономится? — Он кивнул на носилки.
Я ничего не ответил.
— Эх, сказал бы я… — Кровь прилила к его лицу.
— Пошли, — коротко приказал Девятаев. Но сварщик вдруг бросил носилки. Серая каша раствора разлилась, обдав нас брызгами.
— Я бы сказал… я бы сказал! — все повторял сварщик. Лицо его побледнело, он весь дрожал.
— Иди! — Девятаев, опустив ручки носилок, потащил его на лестничную площадку. — Иди!
На площадке сварщик, уже не сдерживаясь, долго и замысловато ругался.
Носилки лежали на полу, раствор растекался. Механик отошел в сторону, а я все стоял на месте. «Неужели я опоздал?»
Пришел Девятаев с лопатой, спокойно начал собирать раствор.
— С чем приехали, Виктор Константинович? — вдруг резко и требовательно спросил он.
— Попросите всех бригадиров прийти в прорабскую в обеденный перерыв. Сами приходите.
— Хорошо… И сварщику можно? Вы на него не обижайтесь, невыдержанный он.
— Нужно.
Подошли прораб Шуров и прораб по отделке Чугунов. Шуров низко поклонился.
— Выкладывайте ваши штучки сразу, — сказал я Шурову. — Мне сейчас на совещание.
— Так сказать, государственные дела требуют?
— Пойдемте, пойдемте, посмотрите, до чего вы довели стройку, — сказал Чугунов.
На лестничной площадке нас остановила девушка, веселая, белокурая, в синих брючках, — девушка с плаката, вербующего москвичей на стройки Урала. Мне показалось, что вот сейчас она заявит нам словами плаката: «На стройках Урала, товарищи, вас ждет интересная работа». Но девушка спросила:
— Кто из вас этот самый Виктор Константинович?
Я ей обрадовался (все же будет перерыв хоть на несколько минут) и поднял руку:
— Я буду этот самый Виктор Константинович.
— Ага… Так вот, вас срочно требуют на совещание. — Она с любопытством, ничуть не стесняясь, разглядывала меня. — Ух и кричит там Трошкин, аж покраснел весь!
— Иван Никифорович, — обратился я к Чугунову, — говорить вам, что меня тут раньше не было, — ни к чему. Вы правы. Сделаю сейчас, что могу…
— Хорошо, — он явно остывал:
Если кому-нибудь придется быть в роли генподрядчика, — мой совет: не спорьте с отделочниками, они завершают дом, поэтому всегда правы. Помогайте им! Помогайте и… почаще соглашайтесь с ними. Уже от этого им будет легче.
…В большом зале первого этажа, — кажется, тут должен быть продовольственный магазин, — за длинным дубовым столом (последнее изобретение строителей, несколько дверей, уложенных на металлические козлы), собралась вся «элита» генерального подрядчика — начальники СУ Беленький, Визер; главные инженеры Морозов, Том Семенович; снабженцы, механики, прорабы — всего человек тридцать. У торца стола, на председательском месте, вертя головой во все стороны, сидел Трошкин, работник главка, а сейчас «полномочный представитель» Левшина.