Мы помолчали. Было ясно, что, хотя Быков подчинился и ушел, «поле боя» осталось за ним.
— Я пойду, — Ким поднялся. — Еще дел целая куча.
Роликов остался сидеть, все так же опустив голову.
— Вот, Роликов… — начал я. Он тут же поднял голову, я замолчал, все же приятно услышать от него слова благодарности.
— Вы знаете, Виктор Константинович… мы еще раз обсуждали предложение о бригадном подряде. Все мои хлопцы, а вы знаете, какие они — золото, говорят…
Короче, Роликов просил еще раз обсудить его предложение.
Я не забыл о задании начальника главка. Пока Быков, щелкая подтяжками, всеми способами подгонял стройку, пока Ким с обворожительными улыбками показывал ее многочисленным посетителям, пока, наконец, Роликов, получив посуду, удовлетворенно принимал бетон, мы с «бестелесным» конструктором Раковым объезжали поставщиков. Как сейчас говорят, «заводы-изготовители» (странный термин! Как будто существуют заводы, которые не изготовляют).
Начальник главка оказался прав: заказать на заводах нетиповые конструкции — трудно. Хотя время было мирное, но почему-то перед заводами оказались все виды военно-инженерных препятствий. Особенно сосредоточивались они у здания главка строительных материалов, точнее, на третьем этаже, в комнате Евгения Александровича.
Комната на первый взгляд (ох этот первый взгляд!) была сугубо мирной: стол побольше, стол поменьше, телефонный столик, несколько красных стульев, вот и все. Да и сам Евгений Александрович военные действия вроде не открывал. Он только тонко усмехнулся, выслушав нашу просьбу, поднял и опустил телефонную трубку, нажал кнопку звонка, подождал, но никто не вошел, деловито переложил папки на столе. Но как только Раков закончил, быстро сказал:
— Этого заводы изготовить не смогут.
— Не понимаю… — начал я.
Это «не понимаю» стоило нам дорого. Евгений Александрович тут же прочел длинную лекцию, из которой явствовало, что заводы (он сказал: «мои заводы») не имеют форм для наших конструкций. Остановился подробно на перспективах усовершенствования форм и вообще — развития заводов. Получалось, что лет через пяток он, Евгений Александрович, сам придет к нам и чуть ли не на коленях будет просить этот заказ. Но пока… Евгений Александрович только развел руками.
Я попробовал возразить ему, Евгений Александрович снисходительно выслушал и в ответ прочитал еще одну лекцию, уже подлиннее, о перспективах развития сборного железобетона в стране.
Раков молча рисовал на бумаге какой-то эскиз… Тогда я сдался.
— Что же делать, Евгений Александрович? Посоветуйте, — взмолился я.
Руки Евгения Александровича снова пришли в движение, повторив привычные манипуляции с телефонной трубкой, звонком и папками.
— Сожалею…
Мы поднялись. Я вопросительно посмотрел на Ракова.
— Поедем в главк, пусть добиваются. — Он сунул эскиз в карман.
Евгений Александрович, тонко улыбаясь, пожелал нам успеха.
— Будет нам сейчас! — сказал я в машине.
Раков только пожал плечами, как бы отметая компанию, в которую я его приглашал, — вместе получить взбучку от начальника главка.
И в самом деле, в главке он сел в конце стола и принялся что-то рисовать.
— Ну? — сухо спросил начальник главка.
— Отказали, Сергей Платонович, — жалобно сказал я. — Ссылаются на отсутствие форм.
— Ну, что я вам говорил? Стройка начинается с обеспечения?
— Да, Сергей Платонович… Но как быть с формами?
Глава шестая
Инженер Цола Милова из Софии
Двадцать шестого июля (запомним эту дату) Цоле Миловой, совсем еще молодой женщине лет двадцати шести, не более, сообщили, что сегодня ее примет заместитель Председателя Совета Министров ровно в одиннадцать часов утра.
— Не понимаю, — волновалась Милова, — что значит Совет Министров? Наверное, ошибка. И почему «примет»? Я разве просила о приеме?
Директор объединения развел руками, улыбнулся:
— Сам удивляюсь. Конечно, точнее было бы сказать — «вызывает», но такова обычно форма вызова в Совет Министров.
— Да нет, не может быть, — снова повторила Милова. И потом, как про себя отметил управляющий, с чисто женской логикой добавила: — Я же переодеться не успею.