В зале было очень тихо.
— Это еще не все. Какими рублями оценить приобретенный опыт от совместной работы?
— Минуту, — прервал меня директор института. — У вас есть уже договоренность с фирмами?
— Нет… Они сегодня дадут ответ.
Рыбаков усмехнулся:
— Так, может быть, рановато об этом говорить? Тем более… Об этом совещание должно знать, что именно вы отказались от участия фирм. Так?
— Да, я отказался.
— У меня нет больше вопросов, — сказал Рыбаков тоном прокурора на судебном процессе.
Он ловко сбил меня, директор Рыбаков, и пока я собирался с мыслями, он обратился к начальнику главка:
— Сергей Платонович, теперь о технологии и организации бригад. Тут молодежь немного увлеклась. Честно говоря, такая увлеченность мне даже нравится. Но на этой важной и ответственной стройке… Да, кажется, и сами авторы отказались от своих предложений. Так, Григорий Владимирович?
«Ловко он передал слово Сарапину!.. Трудно с ними состязаться…»
Сарапин встал. Мудрый старый Сарапин! Он сгорбился, оперся на палку (откуда она у него взялась?), только большой нос по-прежнему молодцевато и упрямо торчал вперед.
— Во мне борются два чувства, — Сарапин вздохнул. — Восхищение и удивление, скорее, даже негодование. По-моему, ни один инженер в нашем главке не сделал за последние годы столько, сколько сделал в своем бывшем тресте Виктор Константинович. Все об этом знают, об этом много писали… Но я старый человек, уже давно пора на отдых, могу поэтому сказать прямо: то, что делается тут, на стройке, вызывает возмущение. Вот, — Сарапин взял палку и приподнял ее вверх. — Вот проект… технология строительства. Быков начал работать, потом начались различные прожекты. Я говорил с Нефедовым, Быков говорил с ним. Так, Быков?.. Быков!
Быков смотрел в сторону.
— Да.
— Знаете, что Быкову сказал Виктор Константинович? Он сослался на Горького: мол, производство это искусство. А раз искусство, то меняй без конца, как в театре.
Большинство из присутствующих заулыбались. Я посмотрел на Быкова, он все глядел в сторону.
— Короче, сами авторы: старший прораб Ким и бригада Роликова, отказались от своих предложений. Так, Ким? — резко спросил Сарапин.
Ким встал, стройный, в элегантной курточке, дружелюбно улыбнулся:
— Да, отказался. Я уже говорил: мое предложение нереально. Так себе — игра ума, фантазия.
— У меня все. — Сарапин снова взял палку. — Да может и Роликов сказать… Скажи, Роликов!
Роликов стоял несколько секунд молча, в руках у него была папка. В тот момент меня почему-то занимала мысль не о том, что он скажет, а что в папке. Роликов очень похудел, выходной черный костюм висел на нем. И еще одна мысль возникла и не давала мне покоя — я виновен в его болезни, своими ироническими замечаниями я заставил его тяжело трудиться…
Глядя на папку, он сказал:
— Наша бригада предложила взять дом на подряд. Большая это выгода — подряд, для стройки и людей. Но они, — Роликов показал на бородатого инженера, — подсчитали: для строительства нужно триста человек. У нас только шестьдесят… Тогда пришли мы к мысли взять дом на поточный подряд. Это чтобы все бригады объединились… — Роликов остановился, виновато объяснил: — Только встал после болезни, извините… А товарищ Ким предложил технологию сделать потоком, чтобы бригады разных специальностей в одном ритме работали. Его мысль подкрепила подряд… Но вот получилось: товарищ Ким отказался. Верно тут товарищ Сарапин сказал: наша бригада тоже отказалась.
Роликов почему-то еще стоял. Именно в этот момент я подумал, что предложения скорее всего не будут приняты.
— Так что, Сергей Платонович, с первым вопросом можно кончать? — проговорил Рыбаков. — Вроде все ясно. Нужно подтвердить проект института.
— Почему бригада отказалась? — вдруг спросил у Роликова начальник главка.
— Обидели ее, несерьезно отнеслись к предложению.
— Кто несерьезно отнесся?
Роликов нерешительно посмотрел на меня. Если он сейчас скажет, что я, — значит, все.
— Не важно.
— Нет, важно! — строго сказал начальник главка.
Роликов помедлил и тихо ответил:
— Виктор Константинович.
Зал вздохнул. Я почувствовал, как рвутся мои последние связи с людьми, сидящими тут.
— Так? — начальник главка посмотрел на меня.
«Я могу выскользнуть… Знаю, как можно ответить в таких положениях… Полуправда!.. Полуправда!.. Мол, не смеялся же я над предложением, конечно, не смеялся… Необычное оно, предложение, понимаете, новое… Полуправда!»