— Мне нужно подумать, — ответил Быков.
Это слово «подумать» я впервые за все время услышал от него.
За новые предложения высказались несколько человек.
Встал Рыбаков.
— Ну хорошо, — примирительно сказал он. — Предположим, некоторые за новые предложения. Но мы ведь все равно не можем тут ничего решить. Ведь, насколько я понимаю, на подряд дом берут не начальники СУ, а бригады, бригадиры — их тут нет… Мнение их мы не знаем.
— Мне можно? — спросил Роликов.
— Да, конечно, говорите. — Я впервые вмешался в ход совещания, уже зная, что сейчас Роликов поможет. Обязательно поможет.
— В этой папке заявление бригад с просьбой включить их в поточный подряд. — Роликов положил папку перед Рыбаковым.
— Тут и заявления бригад иностранных фирм? — насмешливо спросил Рыбаков.
— Н-нет, я их не видел.
— Ах, не видели!.. Понятно. — Рыбаков отодвинул от себя папку.
…За столом заняли места инженеры фирм. Я знакомлю с ними совещание:
— Представитель польской фирмы «Сталь» товарищ Владислав Любавски (позже Кареев, улыбаясь, долго будет меня пилить — оказывается, принято представлять страны по алфавиту).
Пан Любавски встает и чуть наклоняет голову.
— Директор и инженер болгарской фирмы «Экспортстрой» товарищи Николай Георгиев и Цола Милова.
Милова и ее директор поднялись и поздоровались.
Потом я представляю венгерских товарищей, Чечетку из Чехословакии и, наконец, Карла Альбертовича.
Карл Альбертович улыбается и, прижимая руку к сердцу, говорит:
— Geehrter Genosse Виктор, я испытываю весьма глубокую радость.
Сейчас должен решиться главный вопрос: согласны ли фирмы принять непосредственное участие в строительстве, согласны ли их бригады участвовать в поточном подряде? Начальник главка задает этот вопрос.
В зале становится тихо, все понимают, что их ответ все решит.
Отвечает директор болгарской фирмы:
— Мне поручено от имени представителей всех фирм, присутствующих тут, заявить: мы согласны выполнить просьбу начальника строительства Виктора Константиновича — расширить свое участие в строительстве. Нам интересно поработать на стройке, где, наверное, строители каждой страны покажут лучшее, что они имеют и что они могут. Опыт этой стройки будет перенесен во все фирмы, во все страны СЭВ… Мне поручено еще передать, что наши бригады с охотой примут участие в поточном подряде. — Директор фирмы обращается к начальнику главка: — И еще — нам очень приятно будет работать с советскими строителями.
— У вас нет замечаний? — сухо спрашивает начальник главка Рыбакова.
— Нет.
— А у вас? — начальник главка смотрит на Сарапина.
— Нет, Сергей Платонович.
Тогда начальник главка поднимается:
— От имени главка я хочу поздравить наших гостей — представителей фирм и советских строителей с принятым решением, с коллективной работой.
Глава одиннадцатая
Спор
После совещания, которое приняло мои предложения, я пришел к Быкову.
Быков в мрачном одиночестве сидел за своим старым, облезшим столом. В его СУ об этом столе возникло что-то вроде легенды. «В далекие исторические времена, — обычно начинал рассказ Ким, — когда Быков еще был молодым прорабом и строил небольшие пятиэтажные домики, где-то в Перово ему оставил стол один старый Переселяемый и будто бы напророчил: пока Быков сидит за этим столом, будет в жизни ему одно везение — и раствор будет поступать вовремя, и перерасхода зарплаты не случится, и даже начальство ругать будет меньше (о том, чтобы совсем никто не ругал, Переселяемый обещать не посмел!). И вот, памятуя пророчество, возит Быков сей стол с одной стройки на другую…»
Я поздоровался, добродушно похлопал стол, как обычно делают с собаками хороших знакомых — собака-то не нравится, а все равно ее восхищенно ласкают, — и весело сказал:
— Владимир Яковлевич, давайте посоветуемся, что делать с потоком и бригадой? Перед нами, — я подчеркнул это слово, как бы утверждая, что мы единомышленники, — две дороги: первая — сразу взяться за все, вторая — отработать до мелочей одно, а потом перейти к другому. Быков молчал.
— Понимаете, Владимир Яковлевич, все то, что я до сих пор видел, читал, не дает четкого ответа. Сторонники широкого фронта утверждают, что нужно браться за все сразу, иначе: «Нос вытащишь — хвост увязнет, хвост вытащишь — нос увязнет». — Я показал рукой, как это будет, по очереди касаясь волшебного стола то большим пальцем, то мизинцем. — Они же требуют: «Ковать железо, пока горячо». Понимаете, Владимир Яковлевич, сидел вечером и представил себе это самое железо: сначала оно белого цвета, потом — оранжевого, тускнеет… и вот уже серо-черный металл, который не согнешь Вроде правильно они говорят, как считаете, Владимир Яковлевич?