«Спокойно, Быков! Без глупостей. Не может быть, чтобы на площадке не за что было ухватиться…» Он снова пошарил рукой. Нет, только настил. Ничего не оставалось делать — вниз…
Он оторвал руку от площадки, но в этот момент лестница качнулась. Быков быстро схватился за площадку и вдруг понял — лестница наверху не закреплена.
— Эй! — крикнул он. — Кто там наверху? Есть кто?!
Никто не отозвался. Он понял — не услышат. Сколько ему предстояло висеть так на лестнице? Сколько он выдержит?
Вдруг на площадке раздались шаги.
— Эй! — снова крикнул Быков.
Кто-то нагнулся над ним:
— Владимир Яковлевич, что вы тут делаете?
Быков поднял голову и увидел круглые удивленные глаза Роликова.
…Когда его с трудом подняли на площадку, он узнал, что приставной лестницей никто не пользуется, ее еще только начали устанавливать. Быков чертыхался, угрожал, но был доволен собой — знал, завтра снова пойдет на высоту. Высота, высота! Тот, кто хоть раз преодолел свой страх, уже будет дружить с ней…
Конечно, нужно было наказать Роликова за нарушение техники безопасности — не приварил лестницу, но Роликов спас его, и Быков даже пообещал ему прийти на собрание бригады.
Все же крутился над его площадкой шар голубой. Крутился, несмотря на то что на площадке еще был Тишайший.
В 14.00 к Быкову зашел новый начальник участка Том Семенович. Сказал, что по предложению Виктора Константиновича он будет ставить на перекрытия легкие краны.
Быков запретил.
— Почему? — удивился Том Семенович. — Ведь легкие краны разгрузят главный кран. — Том Семенович несколько минут искал в своих карманах схему установки, приговаривая: — Схема? Где схема? Ведь я положил ее сюда, в карман… в правый карман пиджака.
Чертеж он нашел смятый, с большим жирным пятном.
— Извините, рассматривал во время обеда, — пояснил Том Семенович тайну пятна.
— Запрещаю, — Быков положил руку на телефонную трубку. — Нужно все это обдумать.
В 15.00 к нему пришел инженер из института. Он положил на стол график:
— Виктор Константинович уже смотрел, завизируйте, пожалуйста.
Быков отказался.
— Почему? Ведь раньше вы визировали.
Быков придвинул к себе график и сверху надписал: «Не согласен».
В 15.30 пришел начальник отделочного СУ Вяткин. Быков сразу отослал его к Тишайшему, пусть тот решает. Он понимал, что поступает неправильно, но по-другому уже не мог.
В 16.00 позвонил Нефедов. Он спросил Быкова, почему тот запретил устанавливать легкие краны, не подписывает график, почему не решает вопросы субподрядчиков.
Быков готовился к ответу. Как всегда сначала помолчав, он сказал:
— Так я решил.
Но Нефедов не рассердился, на что рассчитывал Быков.
— Очевидно, приключение на высоте повлияло на вас? — иронически заметил он. — Мне придется…
— Это ваше дело, — перебил его Быков. И сразу подумал, что сделал неправильно. Нужно было дать Тишайшему высказаться, а потом уже холодно и спокойно ответить.
В 16.15 он вызвал к себе кадровичку Марию Федоровну, предложил сегодня же побывать у Сечкина и узнать, как у него с жильем, чем нужно помочь.
Мария Федоровна жалостливо посмотрела на Быкова.
— Говорят, вы сегодня чуть не упали, Владимир Яковлевич?
А в 16.30 за ним приехала машина начальника главка.
Вот и чудесно: Нефедов нажаловался. Но пусть никто не рассчитывает, что он снова в главке растеряется… У-у, ябеда тишайшая!
— Мне переодеться нужно, — сказал Быков водителю главковской машины.
— Приказано доставить немедленно.
Глава пятнадцатая
Увольнение
В главк я приехал вслед за Быковым. Ну и вышколенные тут секретари! Я смотрел, как Евгения Аполлоновна спокойно выслушала толстого вспотевшего Быкова, как будто каждый день на прием к начальнику главка являются работники в подтяжках поверх рубашки, в белой кепочке с длинным целлулоидным козырьком.
Да, его вызывали, Быков может сразу пройти в кабинет, только, может быть, он снимет головной убор…
Быков, еще больше вспотев, снял кепочку и запихнул ее в карман.
Вот и хорошо. Она понимает, что он спешил, не успел переодеться… Может быть, он все же спрячет подтяжки?.. Ах, не может. Ну что ж, ничего страшного — все равно как в спецовке.
Быков не знал, куда деваться от внимательного соболезнующего взгляда Евгении Аполлоновны. Он полез в карман за платком, но платка не оказалось.