— Ты на меня сердишься, Виктор? Приедешь?
— Вы собираетесь ночевать у Аркадия? — по возможности ядовитее спрашиваю я.
— А что? — тем же игривым тоном спрашивает она.
— Втроем неудобно…
В трубке короткие гудки. Да, она права: конечно, это хамство. Но что они все думают, железный я, что ли? Снова включаю телевизор… Молодой Крючков ссорится со своей милой. Но ссора эта не тревожит, уже давным-давно все знают — они помирятся и поженятся.
Многое я отдал бы в ту ночь, чтобы знать, где Мария.
Звонил телефон. Я знал, что сплю — мне кажется, и удивлялся, как четко слышится звонок. Так у меня часто бывает — сон и явь сливаются… Потом стало тихо. «Конечно, сон», — удовлетворенно решил я. Но через несколько минут снова послышался звонок. «Проверим», — решил я во сне.
Машинально протянул руку, снял трубку.
«Ты что, Виктор!» — послышался недовольный голос Померанцева.
«Э нет, — усмехнулся я. — Померанцев-то сейчас к чему? Сон, конечно! — Я положил трубку на подушку. — Поспи, милая!»
Но трубка спать не хотела. Тот же раздраженный померанцевский голос что-то бубнил и бубнил.
«Вот это уж ни в какие ворота не лезет, — в забытьи рассердился я. — Хоть во сне могут они от меня отстать? А может быть… Может быть, Померанцев именно во сне хочет мне сказать приятное… Приятное? Померанцев? Ха-ха-ха», — смеялся я.
«Чего ты смеешься?» — заорала трубка.
«Интересно, Померанцев даже во сне кричит… Ха-ха-ха! Мой бедненький, маленький Померан… Поме… ран…»
Утром Померанцев мне долго выговаривал:
— Я ему звоню, а он, видите ли, смеется. Напился, что ли?
— Так это все же вы звонили, мой Померан… Помер… ран?..
— Ты что, Виктор, уже и утром заложил?
Наконец я проснулся окончательно, спросил, почему он так рано звонит.
— Мы выезжаем к тебе. Борис Степанович Несветов, Сарапин и я.
— Хорошо.
— Встречай у проходной.
Мне хотелось сказать, что встреча у проходной совсем ни к чему, что Померанцев сам может с успехом проводить Несветова, но промолчал. На этом разговор закончился. Почему-то вдруг вспомнился Сечкин, его квартира, радость. Кто же ему помог? Это уже давно следовало сделать.
На стройке по внутреннему телефону я позвонил кадровичке, она же председательница постройкома.
— Мария Федоровна, это Нефедов, здравствуйте!
— О, Виктор Константинович, вы ко мне так редко обращаетесь. А у меня… — Она принялась рассказывать, сколько у нее ко мне вопросов. Я терпеливо ждал хоть небольшой щелочки в ее речи, но речь лилась непрерывно.
Минут через пять Мария Федоровна все же вздохнула, тут я спросил:
— Мария Федоровна, кто выделил Сечкину квартиру?
— Сечкину? — удивилась она. И тут же начала рассказывать о Сечкине.
В окно я заметил начальство, сказал ей об этом. Тогда Мария Федоровна начала кручиниться, что вот, достанется мне, наверное, от начальства. И уже когда открывалась дверь и в комнате появились замначальника главка Несветов, Померанцев, Сарапин и Ким, она ответила на мой вопрос:
— Да разве вы не знаете? Быков, конечно.
Я поднялся навстречу вошедшим. «Значит, Быков. Странно! А почему странно?»
— Здоров, Виктор! — по-свойски громко сказал зам. — Ты что же это, так занят, что и встретить не можешь?
Он уселся на мое место, небрежно сдвинув в сторону бумаги. Сарапин и Померанцев разместились за маленьким столиком, а Ким подчеркнуто скромно сел на стул у дверей.
— Нехорошо, друже, нехорошо! — Несветов ждал ответа.
Чем он мне неприятен?.. А, понятно, — желанием казаться старым строительным волком: «Здоров, Виктор!», «Друже»… Несветов, который всю жизнь работал в аппарате, очевидно, считал, что тут, на стройке, люди попроще. Поэтому на стройке нужен особый разговор, поведение — этакая смесь грубоватости, панибратства и непрерывного одергивания. Иначе Несветова не примут за своего, а ему очень хотелось прослыть «своим». Нужно было бы пропустить его замечание, но я вдруг неожиданно для себя сказал:
— Мне будет неудобно, Борис Степанович, называть вас по имени.
— Это для чего? — удивился он. — Почему по имени? — Потом рассмеялся: — А, понятно. Значит, ты… вы хотите, чтобы я не звал вас по имени? И очевидно, на «вы»?
Я пожал плечами.
— Ну ладно. — Несветов как бы невзначай подвинул стопку бумаг на прежнее место. — Давайте пока решим вопрос о начальнике СУ. Какие предложения?