— Пожалуйста, Виктор Константинович. А может, вперед…
— Колонны!
Я проверяю вертикальность колонн и стыки.
— Стенка жесткости?
Главное тут — проверить закладные и отверстия для пропуска труб. Эти проклятые отверстия! Попробуй потом пробить бетонную стенку, если ты их пропустил.
— Перекрытие?
…Стыки между плитами… отверстия… сварка.
— Панели стен?
…Стык… сварка… вертикальность.
— Ну как, Виктор Константинович? — не может удержаться Роликов. — Мои хлопцы вроде правильно поработали?
Я отмечаю мелом, где нужно исправить. Ким только головой качает, но молчит. Так уж заведено у нас — при приемке не спорят.
— Вы чем-то недовольны? — спрашиваю Кима. — Может, помочь? Пан Станислав, поможете?
Станислав только поблескивает черными большими глазами, а бригадир Генрих улыбаясь говорит:
— Они сами, Виктор Константинович.
Тут уж Ким не выдерживает.
— Да что вы, Виктор Константинович, работ тут на час. Закончите проверку — снова подымитесь к нам, будет порядок.
— Хорошо.
На двадцать четвертом этаже укладывают трубы для водопровода, канализации, проводов освещения, разных слаботочных устройств. Тут уже работает иностранная фирма.
Шандор Тоймед долго хмурится — я нашел, что его фирма не уложила несколько труб.
Так иду с этажа на этаж. На двадцать третьем работает СУ Вяткина.
— Гуляев, рейку, пожалуйста! — говорю я бригадиру.
…Рейка вертикально… рейка горизонтально… рейка вкось…
Я обнаруживаю небольшую неровность штукатурки.
— Посмотрите, Гуляев!
Начальник отделочного СУ Вяткин стоит в стороне. Когда я заканчиваю проверку и очерчиваю несколько мест, которые нужно исправить, он, иронически улыбаясь, переспрашивает:
— Сколько миллиметров?
— Наверное, пять, — спокойно отвечаю я.
— Пять миллиметров! Пять! Э-хе-хе, а я еще когда-то на собрании поддержал его. Старый дурак! Ведь с самого начала было ясно, что этот молодой человек устроит отделочникам чахотку. Еще и боролся за него… Директор Рыбаков на всю жизнь стал моим врагом. Э-хе-хе! А как тогда улыбался молодой человек?! Тихоня был, настоящий тихоня…
Когда все начали спускаться по лестнице на двадцать второй, он подошел совсем близко ко мне.
— Кстати, почему съели Быкова?
Я хотел было объяснить, но он сразу перебил меня:
— Знаю, знаю… Слыхал о его дурацких письмах к фирмам…
Почему-то я стал оправдываться. Рассказал, как Быков в главке поносил меня, хотя я ни слова не сказал о нем плохого. Даже вспомнил, что в начале стройки мне предложили убрать Быкова, но я стал на его защиту.
— Так-так! — одобрительно соглашался Вяткин. — Так-так… Ах, вы еще когда-то стали на его защиту?! Очень-очень красиво!.. А Быков выступил против вас в главке? Нехорошо он вел себя… Так-так…
Что-то в тоне Вяткина смущало меня. Я спросил:
— А как бы вы поступили на моем месте?
— Точно так же, точно так же!
— В чем же дело? Почему вы осуждаете меня? — Мне так хотелось, чтобы Вяткин сейчас заявил, что я ошибаюсь, никто меня не осуждает. Но он промолчал.
Мы шли вниз по лестнице. На площадке он остановился.
— Послушай, Виктор! Я правду сказал, что поступил бы точно как ты… Может быть, и резче. Но это я, понимаешь, — я. От тебя ждут другого. — Он положил руку мне на плечо. — Люди знают о тебе все: и твое сиротское детство, а как ты выбился в люди, как относишься к делу… Всё! Если хочешь знать, многие равняются по тебе. Именно поэтому тебе не пристало так поступать. Ты должен выручить Быкова… Постой, не перебивай меня. Выручить не для самого Быкова, а для себя, меня, для всех. Люди должны верить в своих вожаков, понимаешь — верить. Иначе жить тяжело.
— Так вы хотите… — начал я.
— Я ничего не хочу. — Вяткин снял руку с моего плеча. — Я ничего не хочу. — Снова его глазки иронически заблестели. — Что касается трех кружков, которые вы провели мелом на стене, штукатурка будет исправлена. Обязательно! Ай-яй-яй, целых пять миллиметров!.. — Он быстро пошел вниз по лестнице. — Мы, наверное, ошиблись. Бывает же такое! — донеслось снизу.
Я подошел к бригаде фирмы «Gummi», которая заканчивала цементную стяжку полов.
— Товарищ Виктор! — торжественно произнес Карл Альбертович. — Мы есть готовы сдавать работу. — Он вручил мне рейку, на которой был укреплен уровень. — Мы проверяли, исправили. Но есть порядок. Bitte! — Карл Альбертович церемонно кланяется.
Я беру рейку. Все же о какой ошибке говорил Вяткин? Ошибке в штукатурке или, может быть, ошибался во мне?.. Кладу рейку на пол в одном направлении, в другом…