— Этот такелажник всегда с фокусами, — как бы оправдываясь, проговорил он. — Мог ведь сказать, что сейчас будет разгружать… В общем, ты, Нина, не серчай, погорячился я. — Он открыл дверь. — Так мир, Нина?
Все так же глядя в окно, она тихо сказала:
— Если вы еще раз посмеете здесь кричать, я добьюсь, чтобы вас сняли с рейса… Ясно?!
— Ясно. — Он тихо закрыл дверь и, смущенно улыбаясь, пошел к машине.
…В этот день еще много раз она поднималась и спускалась по лестнице, отвечала на телефонные звонки, звонила сама. В восемь часов вечера монтажники второй смены видели, как она, сильно ссутулившись, выходила за ворота.
— До свидания, Нина Петровна! — закричала сверху стыковщица.
Она остановилась и помахала рукой.
С этого дня Аксиому все на стройке начали звать Ниной Петровной.
Каждое утро Самотаскину звонит Маша. Быстренько-быстренько она по телефону выкладывает новости: начальник производственного отдела Егоркин, назначенный временно вместо Петра Ивановича, со стройки ушел. Трудно ему было… И.о. старшего прораба назначен Семен. Проработал одно утро. Заболел. Сейчас на стройке за Семена, а значит, за Петра Ивановича Нина Кругликова… Первые два дня вроде все шло хорошо. Сейчас грустная ходит. Она, Маша, спросила, в чем дело, та ответила: «Трудно, Маша…» Какие у Петра Ивановича будут указания? Нет? Ну хорошо, она позвонит завтра, может, завтра будут… Нет, нет, пусть Петр Иванович даже не думает — звонить ей не трудно. Даже наоборот — приятно… Хорошего отдыха… Да, ей рассказывал Алешка о посещении дома на Соболиной… Как хорошо получилось, что вины строителей нет!
Самотаскин тоже кладет трубку.
Дома, которые собирал Петр Иванович, были крепкими и надежными, так сказать «автоматически» надежными. Была тщательно разработана система, которая не позволяла прорабу ошибаться, если б он даже захотел. Сначала на площадку приходили геологи. Они бурили скважины. Это только нестроители думают, что здание стоит на фундаменте. Здание стоит на грунте. А грунт разный. Бывают пески, что любы сердцу прораба: они не боятся ни черта, ни дьявола, ни даже мороза, который пострашнее нечистой силы; бывают глины, они крепкие, но капризны — пучатся от мороза, зимой их нужно укрывать «одеялами» из шлаковойлока; бывают смеси песка и глины — супеси, суглинки; не дай бог, окажется плывун, тогда без свай не обойтись, или лессовый грунт, вроде крепкий, а попади вода, он расплывается сметаной. Бывают еще грунты, насыщенные водой, тогда по периметру всего котлована забивают иглофильтры и понижают уровень воды. К определению несущей способности грунта прораба не допускают, только геологи дают заключение.
Прораб копает котлован. Хочет укладывать фундаментные блоки… Стоп! Начинает действовать система «можно-нельзя». Прораб обязан сдать основание конструктору, без подписи конструктора монтировать фундаменты нельзя… Сдал. Приступает к фундаментам. Ну а тут разве нельзя ошибиться, например, сделать другую ширину фундамента?.. Нет. Блоки поставляет завод. Если на чертеже написано блоки Ф-2, то завод поставит на стройку только Ф-2.
И стены, перекрытия, кровля — все завозится с завода готовое, пронумерованное, проверенное ОТК. Не зависит от прораба толщина стен и плит.
Но система «можно-нельзя», такая безотказная и сильная, имеет свои слабости — она распространяется только на несущие конструкции дома. Все остальное — акустика, плотность швов между блоками, столярные изделия, отделка — зависит только от прораба…
Дома, которые строил Петр Иванович, были крепкие, надежные. Он гордился этим. Пусть его жизнь сложилась не так уж ладно и по служебной лестнице он не очень продвинулся, но иногда, в минуты сомнений, уныния, он вспоминал, сколько людей переехало в его новые дома, и становилось легче. Но вот в Кривоколенном переулке, на Соболиной, в домах, построенных так надежно, не живут, а мучаются композитор, летчик-испытатель, Воронины… А когда у летчика-испытателя вырастут дети — ведь дом простоит сто и больше лет, — они тоже будут мучиться.
Странно, чепуха какая-то! Он постарается посетить все свои дома. Может быть, он увидит других жильцов… Конечно, увидит!
Петр Иванович прошелся по коридору, минуту постоял перед телефоном… Позвонить на стройку? Нет, пока рано.
Дома Аксиому ждало письмо. Она устало прошла в свою комнату. Конечно, нужно приготовить ужин, но не было ни желания, ни сил. Она легла на диван: «Ну кто там интересуется не прорабом Ниной Петровной, которая не выполняет норму монтажа, а просто Ниной… разве есть такие люди?!» Она посмотрела на конверт: а, Кавказ… Наверное, еще ждут ее.