Петр Иванович открыл чемоданчик и вытащил большую отвертку. Конечно, нужно было уйти. То, что он собирался сделать, на «милицейском языке» называлось взломом. Девочка могла испугаться, начать кричать. Но он просунул отвертку в щель двери, сильно нажал. Дверь открылась, и из нее с радостным визгом выскочила серо-черная собачка, а за ней, держась за поводок, худенькая девочка в красном платьице… Секунда — собака и девочка скатились вниз по лестнице, исчезли. Петр Иванович остался стоять перед открытой дверью.
Конечно, взлом. Он позвонил в квартиру № 14, потом в 15 и 16, но никто не отвечал. Сейчас уже уходить было нельзя. Хорошо, если девочка вернется быстро.
Он успел прочесть подвал в газете, когда сверху послышались медленные шаги. На промежуточной площадке появилась старуха с авоськой, в которой болтались пустые молочные бутылки.
«Сейчас крик подымет», — подумал Петр Иванович и решил ее опередить:
— Извините, вы из какой квартиры?
Старуха застыла на площадке, смотрела полными ужаса глазами на Петра Ивановича.
— Я вот дверь помог открыть… Девочка с собакой убежали… Вот стою.
Но старуха тонко закричала и с удивительной быстротой побежала вверх по лестнице. Несколько секунд слышалось, как она, все так же крича, совала ключ в замок, наконец сильно потянула на себя дверь и быстро ее захлопнула.
Дина Александровна Светова работает в издательстве «Утро» редактором. Она так элегантна и моложава, что посетители «Утра» — примерно процентов восемьдесят, не говоря уже о сослуживцах, — зовут ее Диночкой. (Остальные двадцать процентов — это писатели, рукописи которых она редактирует, они, конечно, обращаются к ней по имени и отчеству.)
Когда в редакции раздался тревожный звонок, у Дины Александровны сидели два автора. Петр Баракин, молодой человек с округлым лицом, выражающим полную готовность всегда сделать своему ближнему что-нибудь приятное, и Виктор Иванович Пугач, немного постарше. Они передали в издательство повесть детективного направления и сейчас со скрытой тревогой взирали на редактора. Со скрытой, потому что автору не полагается обнаруживать свои чувства. Они уже упомянули о дождливом лете, о сегодняшнем теплом солнечном дне. Так как Дина Александровна, положив перед собой рукопись, молчала, Петр Баракин продолжил разговор о погоде уже на будущее. Говорил он мягко и весело, было такое впечатление, что, если бы его попросить, он непременно изменит погоду к лучшему. Его соавтор молчал.
Дине Александровне было неприятно начать разговор о рукописи, которую она должна вот сейчас «зарубить». Петра Баракина она знала хорошо. Он часто бывал в издательстве, приносил короткие повести, написанные легко и непринужденно, но Дине Александровне казалось, что повести были легки как пух. И хотя в большинстве случаев Дина Александровна делала критические замечания, а то и вовсе отклоняла рукописи, Баракин все же упорно просил в редакции, чтобы его вещи передавали Дине Александровне.
На этот раз новая повесть была написана о правонарушителях. Как понимала Дина Александровна, материал подготовил Пугач, а за Баракиным была литературная обработка.
— Так вот, — наконец собравшись с духом, начала Дина Александровна, — о вашей повести. Главное, что меня тут удивило, — Дина Александровна положила руку на серую папку с рукописью, — легкость, с которой ваши грабители действуют. Так в жизни не бывает!
Петр Баракин радостно улыбнулся:
— Понимаю, Дина Александровна. Вы правы…
Телефонный звонок раздался именно в этот момент.
Секретарь сняла трубку, но тут же сразу ответила:
— Позвоните попозже, у нее авторы. Авторы, понимаете? — Она положила трубку. — Вас спрашивали, Дина Александровна. Какая-то бабуля звонила. Странная какая-то, — рассмеялась секретарь, — вроде подвывает в телефоне.
— Вы опять, Баракин, свое «понимаю», — несколько досадливо произнесла Дина Александровна. — Вы должны иметь свое мнение.
— Полностью с вами согласен, — радостно повторил Баракин.
— Ну что ж, — Дина Александровна взяла папку.
— Вам приходилось сталкиваться с кражами? — вдруг тихо спросил Пугач.
— Нет, не приходилось.
— Откуда же вы знаете, легко или трудно получается у грабителей, как вы их называете?
— Ну, знаете, — Дине Александровне не понравился вопрос Пугача. — Мне приходится давать заключение о произведениях, где рассказывается об ученых, о рыбаках, о жизни деревни. Но я никогда не была на рыбной ловле и не жила в деревне…