Каково же было удивление всех, когда он сдал проект с опозданием всего на одну неделю.
Больше всех это поразило самого Важина. Он высчитал, что, если в следующий раз примет обязательство — выполнить задание на семь дней раньше, его можно будет закончить точно в срок.
Очередной проект был назначен к 30 апреля (под первомайский праздник). Прошло пятое апреля, десятое. Наконец друзья по старой привычке начали укорять Важина, почему он не приступает к работе… Он только посмеивался. У него ведь был совершенно безотказный способ, и он не спешил повесить свое обязательство. В мае за невыполнение проекта Важина сняли со стипендии. Друзья в складчину платили за его обед. Способ был действительно хороший, но Важин все время откладывал повесить обязательство…
Через два года, уже работая, Важин захотел ввести себя в жесткие рамки — расписал задания на неделю вперед. Ничего не помогло, — в пятницу, когда он проверил исполнение, оказалось, что за день он выполнил только одно дело, большинство же заданий пришлось перенести на следующую неделю.
Да, жизнь — это цепь отложенных дел… Но может быть, успокоил себя Важин, если бы люди ничего не откладывали, нарушилось бы равновесие жизни и она пошла бы кувырком?.. Каждое утро, приезжая в свой кабинет-купе, он вынимал из широкого ящика стола листок-памятку. На первом месте была запись: «Подъехать на стройку к Кругликовой». «Надо ехать», — решал он.
Потом пробегал записи на листке календаря. Это были срочные дела: «Встреча с Некрасовым» (тот задерживал выполнение фундаментов); «Металл» («Будь он проклят! сколько с ним возни! Нужно защищать заявку даже на несколько метров уголка»)… «Подождут! Надо к Кругликовой!..» Потом Важин брал книгу телефонограмм. Мелкими буквами, которые клонились то влево, то вправо, тут были записаны вызовы на многочисленные совещания, заседания, оперативки… «Все равно, — решал Важин, — к Кругликовой!»
Но когда он уже выходил, его догнал тревожный телефонный звонок: старший прораб Пирогов, который сдавал сразу два корпуса, требовал его к себе… Вот тут Игорь Николаевич сдавался. Ибо важнее дела, чем сдача в эксплуатацию домов, у строителя не было и быть не могло.
Только сегодня, отложив несколько важных дел, он попал на стройку к Аксиоме.
Никогда Важин не думал, что эта, казалось, простая, приветливая девушка могла быть такой язвительной и требовательной.
— Вы ведь обещали приехать позавчера? — холодно заметила она.
— Да, обещал. Вы уж извините, замотался. — Важин широко улыбнулся. Он знал силу своей улыбки и по-приятельски протянул руку.
— Государственные дела?
— Ну, государственные они, конечно, относительно. Вы, может быть, дадите свою руку?.. Ну ладно, я вроде нарушил этикет — женщина руку подает первой. («Черт побери, неужели не удастся ее уговорить?!»)
— Я ведь вас предупреждала, что нахожусь в отпуске и не приду на стройку. Этикет вы нарушили не сейчас, а позавчера. Этикет начальника, который должен быть внимательным к людям и держать свое слово.
Важин еще не сдавался.
— Согласен, виноват… Но дело сейчас, Нина… — тут начальник посмотрел на Аксиому и быстро добавил — …Петровна, не в этом. Просто искал, вызывал людей. Нет никого, кто мог бы вас заменить…
Они сидели за разными столами. Аксиома — за маленьким, что стоял в углу прорабской, Важин — за столом Самотаскина.
Он сдвинул в сторону чертежи, которые Петр Иванович всегда складывал аккуратной стопкой. Сделал это небрежно и при этом, как показалось Аксиоме, даже посмотрел на свою руку.
«Наверное, еще и брезглив». Аксиома вдруг представила себе, что Важин пришел сюда работать прорабом вместо Петра Ивановича, и тут же решила, что ни одного дня с ним бы не работала. «С чего это я вдруг так озлилась?!» — подумала Аксиома. И сразу по ассоциации ей вспомнилось, как она с подругой недавно выходила из театра. Впереди какой-то крупный мужчина, оберегая свою спутницу, бесцеремонно толкал других женщин. Анета (Анюта) назвала этого человека «грубияном в квадрате». Его почему-то больше всего обидело не то, что его обозвали грубияном, а именно «в квадрате». Он громко потребовал объяснения. Но его спутница извинилась перед Анетой и резко сказала, что объяснит ему сама. Аксиоме казалось, что Новый начальник поступил именно так: он не посчитался с тем, что портит ей отпуск, бесцеремонно загрузил непосильной работой, да еще два дня прятался от нее. Вряд ли он так поступил бы со своей милой скрипачкой…